Яков Миронович Урвант родился в г. Пустошка Псковской области в 1930 году.
Когда началась Великая Отечественная война, мальчик гостил в Краснодаре у бабушки.
Воевал с 1942 года: по дороге из Краснодара Якова подобрали фронтовики, и он  стал сыном полка.
Имеет боевые награды, среди которых орден Отечественной войны II степени.
С фронта был направлен в Ташкент, где поступил в эвакуированное Одесское музыкальное училище, готовившее военных музыкантов.
По окончании училища в 1946 году был направлен на службу в отдельный образцово-показательный оркестр Министерства Вооруженных Сил СССР (г. Москва), в 1947 году переведен в образцово-показательный оркестр военно-политической академии им. В.И. Ленина.
В 1948 году Я.М. Урвант был демобилизован из армии.
В 1949-1953 гг.  учился в Ленинградском педагогическом институте им. А.И. Герцена, получил диплом учителя географии (с отличием).
По распределению был направлен в Оренбургскую область, работал учителем, завучем и директором средней школы, в 1958 году переехал на родину жены, в село Даниловка Лопатинского района Пензенской области. Работал директором Даниловской, затем –  Лопатинской средней школы.
В 1963-1969 году работал заведующим Шемышейским районо.
В 1969 году был переведен на должность директора Пензенского Института усовершенствования учителей, который возглавлял свыше 20 лет.
Яков Миронович Урвант получил звание доцента по кафедре педагогики ПГПУ им. В.Г. Белинского и до настоящего времени работает в педагогическом университете.
Автор десятков научных статей, опубликованных в региональных и специализированных педагогических республиканских изданиях.
Будучи директором ИУУ, Я.М. Урвант одновременно возглавлял областной научно-педагогический совет педагогического всеобуча и народных университетов, для которых разработал учебно-тематические планы.
В 1977 году Яков Миронович Урвант был удостоен звания Заслуженного учителя школы РСФСР, а в 1986 году награжден медалью Н.К. Крупской.

6 мая 2014 г. в аудитории 357 учебного корпуса № 11 состоялась организованная при содействии Управления по работе со студенческой молодежью  встреча студентов первого курса с Заслуженным учителем РФ, ветераном Великой Отечественной войны Яковом Мироновичем Урвантом. Яков Миронович, который более 10 лет проработал доцентом кафедры «Педагогика» ПГПУ им. В.Г. Белинского, поделился со слушателями воспоминаниями о том, как прошли для него военные и послевоенные годы, как сложилась его судьба и судьба его родных, попавших в мясорубку войны.

Яков Урвант: мальчишка, солдат, музыкант

В Пензенской области Яков Урвант (1930 г. р.) известен, прежде всего, как учитель и бывший директор Института усовершенствования учителей. Но не все знают, что в годы Великой Отечественной войны он был сыном полка, получил несколько медалей, а закончил военную службу в том возрасте, когда другие только ее начинают. Данная статья написана на основе воспоминаний Якова Урванта о военных и послевоенных годах.

Два побега от смерти
К моменту начала войны Якову Урванту было всего 10 лет. Он жил с матерью в Белоруссии, в Копыле (это районный центр в Минской области).
Сейчас сложно сказать, какие именно вести приходили в июне 1941 г. в Белоруссию с запада. Однако известно, что непосредственно перед началом войны семья Якова собиралась уезжать в Краснодар, к бабушке. 20 июня 1941 г. мать отправила сына вперед, а сама задержалась, дожидаясь выплаты отпускных. Эта задержка оказалась роковой.
Якову Урванту удалось спастись, а его мать была убита фашистами и похоронена в братской могиле, вместе с 2500 евреев Копольского гетто (по другим данным, жертв было больше – 3500).
Несколько месяцев Яков Урвант жил в Краснодаре, у бабушки. Немцы долго не могли войти в город: на их пути стоял Ростов и его защитники. Но 9 августа 1942 г. Краснодар был занят частями вермахта.
Яков Урвант: «По утрам бабуля давала мне карточки, деньги, и я шел в магазин за хлебом. Юг, жарко. Ходил в трусиках, босиком. И вот, 9 августа, я пошел, как всегда, утром за хлебом. Иду, вижу – что-то не то. Трамваи стоят, тишина на шоссе. По трассе на станицу  Пашковскую всегда шел поток машин, а сейчас – тишина.
И я услышал от стариков, которые стояли у плетней: «Куда ты, сынок, бежишь? Немцы же в городе!»
Я, мальчишка двенадцати лет, испугался, побежал. «Бабушка, немцы уже на той стороне Кубани!» Но бабуля еле ходила, куда ей бежать…
Она мне быстро начала накладывать в мешочек всяких вещей.  Я надел этот рюкзачок на плечи и побежал».
К этому моменту на дороге не было уже ни одной машины. Но Якову Урванту повезло: по шоссе ехала полуторка, перевозившая последнюю партию документов райкома партии.
«Шофер затормозил. Дверка открылась – в кабине сидел старший лейтенант. Он схватил меня и забросил в машину. И помчались дальше», – вспоминает Яков Урвант.

Сын полка
Старший лейтенант, спасший Якова Урванта, служил в инженерных войсках 56-й армии, которая держала оборону Краснодара. Паренька, задремавшего в машине, он решил определить в 16-й инженерный батальон. Там как раз не было воспитанника.
Надо отметить, что мальчишки становились «сынами полка» довольно часто. Во многих воинских частях были свои воспитанники, это было распространенное явление.
Якова Урванта «прикрепили» к политруку, которого звали Валентин Коломиец. Тот привел мальчишку в свою землянку (все солдаты батальона жили в землянках), где вместо кровати была выемка в земле, застеленная старым матрасом. И с той поры Яков Урвант стал помогать политруку.
В обязанности воспитанника батальона входило дежурство в «ленинской землянке» (полевой аналог ленинской комнаты). Раз в неделю Яков Урвант и Валентин Коломиец ездили на полуторке за свежими газетами и письмами в Архипо-Осиповку, где находился штаб армии.
Инженерный батальон занимался минированием горных перевалов. Днем солдаты отсыпались, а поздним вечером выходили на задание в горы – группами по 15-20 человек. Шли осторожно, с разведкой и условными сигналами. Потом, стараясь максимально соблюдать тишину, рыли канавки под взрывчатку, прокладывали провода, устанавливали растяжки. Мины маскировали свежим дерном, стараясь не повредить его. А к 9 утра солдаты уже возвращались в свою часть.
Яков Урвант тоже просился поучаствовать в ночных вылазках. Поначалу политрук отказывал ему: мальчишке было тогда всего 12 лет. Но потом разрешил помогать солдатам.  Яков Урвант был наблюдателем. Он забирался на дерево, маскировался там и высматривал, что происходит по ту сторону перевала. Если наблюдатель замечал что-либо подозрительное, то подавал сигнал, и тогда на дерево забирался уже командир с биноклем. Такая разведка проводилась обычно в 4-5 часов утра, но солнце на юге встает рано, и в это время уже довольно светло.
Так Яков Урвант прослужил несколько месяцев. А в конце октября 1942 г. пришел приказ Сталина, согласно которому воинские части следовало освободить от посторонних. При инженерном батальоне жили жены некоторых командиров, да еще и наличествовал некий воспитанник Яков Урвант. Сына полка решено было отправить в Ташкент.

Музыка войны

Яков Урвант по военному документу, дающему право на бесплатный проезд, поехал сначала в Сочи, потом в Баку, а затем в Ташкент.
Суворовского училища в те годы еще не существовало. Однако в Ташкенте действовало эвакуированное из Одессы военное музыкальное училище воспитанников Советской Армии. Преподаватели проверили музыкальный слух и музыкальную память Якова Урванта и признали его годным к обучению.
«Жили и учились», – так говорит Яков Урвант об этом периоде. Воспитанники посещали обычные школьные занятия, занимались строевой подготовкой, и, конечно, учились играть на музыкальных инструментах.
Якову Урванту досталась труба – корнет-а-пистон: «Это как скрипка в симфоническом оркестре. Корнет-а-пистон играет ведущую мелодию».
Ташкент военных лет поражал обилием эвакуированных граждан из других частей страны. У местных жителей к приезжим особой теплоты не наблюдалось. Узбеки считали, что основное внимание уделяется эвакуированным, а местные вынуждены даже питаться скудно, одними лепешками.
Тем не менее, приезжие (и, в частности, воспитанники военного музыкального училища) помогали жителям Узбекистана чем могли. Яков Урвант много дней провел на уборке хлопка. Также воспитанников училища посылали на уборку фруктов в сады под Ташкентом.
В Узбекистане Яков Урвант окончил еще несколько классов школы. А после того, как Одесса была освобождена от фашистских войск, музыкальное училище вернулось обратно в свой родной город. Здание, в котором раньше располагалось это учреждение, почти не пострадало.
Впрочем, Одессе вообще в этом плане повезло. Румынские оккупационные войска сильно не зверствовали, и особо разрушительных боев за город не велось. Так что училище могло спокойно вернуться в свое родное здание, расположенное недалеко от знаменитого Одесского театра.
На День Победы воспитанники училища дали концерт в Ташкенте. Оркестры играли на площади, а люди обнимались и целовались от радости. «Помню, играли мы хорошо», – говорит Яков Урвант. После выступления их накормили в столовой Совета Министров. Воспитанникам такое угощение пришлось очень по нраву.

Музыка для Сталина
В 1946 г., после окончания военного музыкального училища, Яков Урвант отправился в Москву. Тогда действовало такое правило: тех, кто учился на «отлично», посылали в крупные оркестры страны. Якова Урванта направили в отдельный образцово-показательный оркестр Министерства Вооруженных Сил СССР.
Данный оркестр обслуживал непосредственно военное министерство. Он играл на крупных партийных и правительственных акциях, на самых престижных площадках: в Кремле, в колонном зале Дома Союзов. Так как Яков Урвант играл на корнете-а-пистон, он сидел в оркестре в первом ряду.
Неудивительно, что, играя  на высоких приемах, он успел повидать многих политических деятелей – Сталина, Молотова, Ворошилова, Кагановича.
Некоторых из них Яков Урвант даже успел отправить в последний путь. В памяти остались похороны наркома угольной промышленности СССР Вахрушева и заместителя председателя Совнаркома СССР в 1939-1943 гг. Розалии Землячки.
Понятное дело, что на мероприятиях столь высокого уровня обеспечивалась максимальная степень безопасности. Яков Урвант, отправляясь на концерт, знал, что на входе его будут досматривать. В карманах не полагалось проносить ничего, за исключением носового платка и мундштука от музыкального инструмента. В туалет из «раковины» (из зала) можно было выйти, только поставив в известность охрану.
Яков Урвант, выступая в Большом театре, видел, как готовились к торжествам сотрудники госбезопасности. В отдельном помещении театра они переодевались в штатское, причем все – в одинаковые костюмы. И после, если глядеть наметанным глазом, можно было увидеть, как они сидят в зале на местах вдоль прохода, и все как один в одинаковых костюмах.
Яков Урвант рассказывает об одной любопытной церемонии: «Я сидел почти у самой рампы. Привстанешь и видишь – ряды, ряды. А в президиум уже выходили члены Политбюро. Я запомнил эту церемонию. Выходил Сталин, как правило, один. Дальше была пауза. Всем должны были дать возможность покричать: «Да здравствует товарищ Сталин!», «Сталину слава!» Похлопать, поаплодировать, поорать.
Итак, выходил он один, подходил к центру стола. Левая рука у него была полусогнутая. А другую руку он поднимал в приветствии. Люди орут, кричат. Сталин давал возможность покричать немного, а потом минутки через 2-3 оборачивался.
За кулисами уже стояли члены Политбюро, которые должны были сидеть в Президиуме. Сталин давал знак, и они все заходили. Заходят – и тоже аплодируют, глядя на Сталина. И все эти овации занимали минут до пятнадцати.
Вот там я и заметил, что Сталин, оказывается, лысый. Но лысина у него была скрытая, сзади. Спереди у него было много волос, и она скрывалась».
Находиться рядом с высшими лицами государства – это привилегия «на любителя». По счастью, документ образцово-показательного оркестра давал и другие преимущества. Например, по нему бесплатно пускали на футбол. Яков Урвант: «Я, пользуясь случаем, иногда в свободное время пробирался на стадион Динамо. Смотрел футбол бесплатно. А какие деньги, денег-то у нас не было».

Пустые дома Кенигсберга
По правилам Московского отдельного образцово-показательного оркестра Министерства Вооруженных Сил СССР, рядовые музыканты могли работать там не более одного года. Вот и Якова Урванта перевели на службу в образцовый оркестр артиллерийской академии, и в 1947 г. он вместе с остальными музыкантами переехал в Кенигсберг-Калининград. Там он прожил несколько месяцев.
Яков Урвант: «Я помню, мы, несколько мальчишек-воспитанников, ходили по старому Кенигсбергу. Заходили в старые дома. Некоторые из них были разрушены, но разрушений было не очень много. Я собирал там марки со старых писем».
Калининград в то время стоял почти пустым. Всего несколько тысяч немцев остались там после передачи Кенигсберга СССР. Яков Урвант помнит, что немцы эти ходили по городу полуголодными. Жилось им в те годы плохо.
Яков Урвант, хоть и пробыл в Калинин-граде недолго, успел поучаствовать в нескольких концертах. А иногда вместо концертов музыканты оркестра брали в руки винтовки и шли конвоировать пленных немцев на работы.
После Калининграда Яков Урвант был демобилизован, и в 1947 г. он приехал в Ленинград, где и стал доучиваться в последних классах средней школы. В школу он пришел, имея на счету 2 медали, одна из которых – «За оборону Кавказа». Естественно, это вызывало у его одноклассников большой интерес и, надо полагать, зависть.
На момент демобилизации Якову Урванту было всего 17 лет.

Источник: Улица Московская 19.05.2015  09:46