Сделать стартовой Добавить в Избранное Перейти на страницу в Twitter Перейти на страницу ВКонтакте Из Пензенской области на фронты Великой Отечественной войны было призвано более 300 000 человек, не вернулось около 200 000 человек... Точных цифр мы до сих пор не знаем.

"Никто не забыт, ничто не забыто". Всенародная Книга памяти Пензенской области.

Объявление

Всенародная книга памяти Пензенской области





Сайт посвящается воинам Великой Отечественной войны, вернувшимся и не вернувшимся с войны, которые родились, были призваны, захоронены либо в настоящее время проживают на территории Пензенской области, а также труженикам Пензенской области, ковавшим Победу в тылу.
Основой наполнения сайта являются военные архивные документы с сайтов Обобщенного Банка Данных «Мемориал», Общедоступного электронного банка документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», государственной информационной системы «Память народа» (проекты Министерства обороны РФ), информация книги "Память. Пензенская область.", других справочных источников.
Сайт создан в надежде на то, что каждый из нас не только внесёт данные архивных документов, но и дополнит сухую справочную информацию своими бережно сохраненными воспоминаниями о тех, кого уже нет с нами рядом, рассказами о ныне живых ветеранах, о всех тех, кто защищал в лихие годы наше Отечество, ковал Победу в тылу, прославлял ратными и трудовыми подвигами Пензенскую землю.
Сайт задуман, как народная энциклопедия, в которую каждый желающий может внести известную ему информацию об участниках Великой Отечественной войны, добавить свои комментарии к имеющейся на сайте информации, дополнить имеющуюся информацию фотографиями, видеоматериалами и другими данными.
На каждого воина заводится отдельная страница, посвященная конкретному участнику войны. Прежде чем начать обрабатывать информацию, прочитайте, пожалуйста, тему - Как размещать информацию. Любая Ваша дополнительная информация очень важна для увековечивания памяти защитников Отечества.
Информацию о появлении новых сообщений на сайте можно узнавать, подписавшись на страничках книги памяти в ВКонтакте, Телеграмм или Твиттер.

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.



Гуль Роман Борисович. ПМВ.

Сообщений 1 страница 5 из 5

1

Гуль Роман Борисович
http://sd.uploads.ru/t/TM83N.jpg

http://sa.uploads.ru/t/jizgU.jpg

Фото с сайта: http://www.hrono.ru/biograf/bio_g/gul_rb.html
Рома́н Бори́сович Гуль (1 (13) января 1896, Пенза — 30 июня 1986, Нью-Йорк) — русский писатель, эмигрант, журналист, публицист, историк, критик, мемуарист, общественный деятель. Участник Гражданской войны в составе Белого движения, участник Первого Кубанского (Ледяного) похода Добровольческой армии.
Биография
Родился в семье нотариуса Бориса Карловича Гуля (ум. в 1913 году). Мать — Ольга Сергеевна (ум. в 1938 году). На основании автобиографии Р. Б. Гуля широко распространена версия о его рождении в Киеве, но опубликованное метрическое свидетельство указывает на Пензу и на дату 1 января старого стиля.  В поздних мемуарах «Я унёс Россию» сам Гуль называет Пензу своим родным городом.
Детство провёл в Пензе и имении отца Рамзай в Пензенской губернии. Учился в Пензенской 1-й мужской гимназии. В 1914 году Гуль поступил на юридический факультет Московского университета.
В августе 1916 года призван на военную службу. После окончания Московской 3-й школы прапорщиков — в действующей армии. Выпущен в 140-й пехотный запасной полк, квартировавший в Пензе. Весной 1917 года с маршевым батальоном отправлен на Юго-Западный фронт. Служил в 417-м Кинбурнском полку, командир роты. В период «демократизации» армии был избран товарищем председателя полкового комитета (от офицеров).
После Октябрьской революции добрался до Новочеркасска. Вступил в партизанский отряд полковника Симановского, который влился в Корниловский ударный полк Добровольческой армии. Участвовал в Ледяном походе генерала Корнилова, ранен. Осенью 1918 года уехал в Киев. Служил во 2-м подотделе 2-го отдела дружины генерала Кирпичёва в Киеве.
В Киеве записался в «Русскую армию» гетмана Скоропадского, а после захвата города Петлюрой оказался военнопленным. Находился в заключении в Педагогическом музее, превращённом в тюрьму. В начале 1919 года вместе с другими пленными из состава Русской армии был вывезен немецким командованием в Германию. Находился в лагере для военнопленных Дебериц, а затем в лагере для перемещенных лиц в Хельмштедте в Гарце. Работал дровосеком, обдирщиком коры.
С 1920 года Роман Гуль жил в Берлине, и в 1921—1923 годах работал секретарём редакции журнала «Новая русская книга».
Был участником сменовеховского движения, членом берлинского Союза русских писателей и журналистов.
В июле 1923 — июне 1924 года редактировал литературное приложение к газете «Накануне» (после отъезда предыдущего редактора — Алексея Толстого из эмиграции на родину).
Для московского Госиздата написал роман «Жизнь на фукса» (1927).
Был корреспондентом советских газет. Сотрудничал в журнале «Жизнь», «Времени», «Русском эмигранте», «Голосе России» и других периодических изданиях.
В конце 1920-х годов он неоднократно встречался в Берлине и дружил с Константином Фединым, был хорошо знаком с Николаем Никитиным и Михаилом Слонимским, Ильёй Груздевым и Юрием Тыняновым.
После прихода национал-социалистов к власти в Германии летом 1933 года подвергся аресту (как русский эмигрант, написавший книгу о русских террористах) был заключен в концлагерь, но в сентябре 1933 освобождён и сумел эмигрировать в Париж, где опубликовал документальное повествование о своём пребывании в концлагере «Ораниенбург: Что я видел в гитлеровским концентрационном лагере» (1937). Сотрудничал в «Последних новостях», «Иллюстрированной России», «Современных записках» и других периодических изданиях. Во время немецкой оккупации Франции, скрываясь от ареста, жил на ферме на юге Франции, работал на стекольной фабрике.
Непродолжительное время был масоном. Присоединен 18 ноября 1945 года к ложе «Юпитер» № 536 в составе Великой ложи Франции. Вышел в отставку из ложи 30 декабря 1946 года
В 1950 году переехал на жительство в США. Поселился в Нью-Йорке. С 1951 года работал ответственным секретарём русскоязычного эмигрантского «Нового журнала»; после смерти в 1959 году главного редактора журнала Михаила Карповича возглавил это издание и оставался его главным редактором до самой своей смерти. На посту редактора «Нового журнала» проявил себя как высокий профессионал, сумев привлечь к сотрудничеству со своим изданием лучших эмигрантских (а с середины 1960-х годов и неподцензурных советских) литераторов. На протяжении полутора десятков лет — до появления в 1974 году в Париже журнала «Континент» — «Новый журнал» являлся самым авторитетным печатным изданием Русского Зарубежья. В те же годы Гуль становится в российской эмиграции одной из самых заметных общественно значимых фигур. Он приобретает всё большую известность как редактор, литературный критик и писатель — автор мемуарной трилогии «Я унёс Россию. Апология эмиграции», созданной в поздние годы жизни.
Умер 30 июня 1986 года в Нью-Йорке после продолжительной болезни. Похоронен на кладбище Успенского женского Ново-Дивеевского монастыря в Нануэте, Нью-Йорк.
Был женат на Ольге Андреевне Новохацкой с 1927 года.
Источник: http://persona.rin.ru/view/f/0/35601/gu … borisovich
http://sh.uploads.ru/t/fkKrj.jpg
http://s9.uploads.ru/t/xi8Wd.jpg
http://sd.uploads.ru/t/n7Y04.jpg
С сайта: http://www.hrono.ru/biograf/bio_g/gul_rb.html

Отредактировано Григорий71 (2018-01-13 11:19:08)

+4

2

Здравствуйте, Вячеслав Геннадьевич!

,История и современность Пензенского края :

Так же в Керенске родился писатель Роман Борисович Гуль. В своем романе  «Конь Рыжий» так описывает он свое пребывание в Керенске.

" Тихо жил Керенск, Вокруг города гнулись поля ржи, овса, проса. А когда ветер тянул с реки Чангара, Керенск наполнялся пряным запахом конопли.

Только два путешествия нарушали мирную тишину жизни в дедовом доме: поездка в монастырь и в родовое имение Сапеловку, О поездке в Сапеловку говорили задол­го, но собраться поехать все никак не решались: то небо ненадежное, как бы дождя не было, то очень уж марит, быть грозе. Но все-таки раз в лето, наконец, собирались.

В монастырь же ездили чаще.

Покрытая синей подушкой линейка стоит у крыльца. Лоснящийся жеребец похрапывает, переминается. Тети, дядя, я, брат рассаживаемся; дядя предупреждает, чтобы не раскрывали зонтиков, а то жеребец испугается, понесет. И линейка трогается из ворот через площадь, через город на крутосклон к лесу, где белеют монастырские стены.

Страдающая одышкой, бледно-одутловатая мать- игуменья Олимпиада, в прошлом малограмотная крестьян­ка, а теперь «министр-баба», как называет ее дед, сердечно встречает нас на монастырском дворе и ведет в монастыр­скую гостиницу. Мы идем чугунными, истертыми плитами коридоров, по переходам с слюдяными оконцами в железно-узористых переплетах. И наконец входим в светлую гос­тиницу, где пахнет просвирами и яблонным цветом из рас­крытых окон.

Низко кланяющиеся, розовые послушницы, неслышно скользя, уж накрывают в саду длинный стол. Несут крас­неющий углями самовар, и начинается чаепитие с знаме­нитым монастырским малиновым, вишневым, крыжовен­ным вареньем, с липовым медом, с свежими просвирами, с анисовыми яблоками, которые мать-садовница Анна колу­пает ложечкой в чашку. Меж яблонь мелькают склоненные очертания послушниц-работниц, поют кругом какие-то не­видимые птицы, и солнце золотом наполняет многодеся­тинный душистый сад.

Перед отъездом мать-садовница Анна ведет меня и брата в келью столетней схимницы получить благословение. В келье могильная тишина, распятие, киот с образами в серебряных окладах, перед ним молится крохотная воско­вая старушка. В лампадном сумраке меня пугает стоящий у нее вместо постели открытый фоб. Из сада еле долетает пенье птиц, сухонькая схимница с трудом поднялась с ко­лен и благословляет нас, оробевших, полумертвой сквозной рукой. Идя назад сводчатыми темными коридорами, я, стараясь не показать этого матери-садовнице, тороплюсь и в солнечный аромат сада, на ветер, выхожу с облегчением."

Роман Борисович рассказывает о своем пребывании в  Керенском Тихвинском Богородицком женском монастыре, возникновение которого предание связывает с явлением на этом месте чудотворной Керенской Тихвинской иконы Богоматери.

+2

3

Здравствуйте, Вячеслав Геннадьевич и Сергей Анатольевич!
Действительно, в отношении места рождения Романа Гуля есть некоторые разночтения, которые решить могут, наверное, только архивные изыскания.
В Керенске жил дед по матери Р.Б.Гуля - Сергей Петрович Вышеславцев (1843-02.01.1908) и бабушка Мария Петровна Вышеславцева (в девич. Ефремова).
В некоторых источниках указывается, что дед был похоронен в Тихвинском Керенском монастыре (сохранность могилы надо уточнять - кладбище за монастырем сохранилось).
Сапёловка с 1960г носит название Вишняки и об имении Вышеславцевых в ней теперь нет никаких упоминаний. Собственно, и деревни Вишняки уже нет, ибо по переписи 2010г. она показана без жителей.
Сергей Петрович Вышеславцев, будучи в должности председателя Керенской уездной земской управы, был в составе делегации, встречавшей Императора Николая II 28 июня 1904г. во время его визита в Пензу.
Сын Сергея Петровича, Михаил Сергеевич Вышеславцев, также был председателем земской управы и трагически погиб в революцию, о чём написал его племянник Роман Борисович Гуль.

фотографии, которые прислал племянник Р.Б.Гуля, сын его родного брата Сергея, Михаил Сергеевич Гуль, в Государственный архив Пензенской области:
http://s8.uploads.ru/t/EIOBq.jpg http://se.uploads.ru/t/y5afP.jpg
родители, Борис Карлович Гуль (1867-1918) и Ольга Сергеевна Гуль, в девич. Вышеславцева (ум. 1938)

http://s9.uploads.ru/t/pRHno.jpg
Ольга Сергеевна Гуль (мама) и няня Анна Григорьевна Булдакова на балконе имения в Саранском уезде

http://sh.uploads.ru/t/oOVai.jpg http://s1.uploads.ru/t/2gtNn.jpg
братья Сергей и Роман Гуль

http://s8.uploads.ru/t/9x4hI.jpg http://s3.uploads.ru/t/o7ycO.jpg
Роман Борисович Гуль и его жена Ольга Андреевна Гуль (Новохацкая) в Нью-Йоркской квартире

http://sh.uploads.ru/t/KNWJ4.jpg
Роман Борисович Гуль в Нью-Йорке

Источники информации и фото
Публикация ГА ПО о семье Гуль http://arhiv-pnz.ru/files/Uploads/gul.pdf
Тюстин А.В. Пензенская энциклопедия, 2001г. http://inpenza.ru/people/vysheslavtsev-s-p.php
Полубояров М.С. Весь Пензенский край  http://www.suslony.ru/Penzagebiet/vadinsk.htm
http://exrussian.ru/voennie/roman-borisovich-gul/
http://ru.rodovid.org/wk/Запись:941134
Дворжанский А.И., Шишлов С.Л. Посещение Императором Николаем II Пензенского края в 1891 и 1904гг. // Пензенский временник любителей старины, № 9, 2000 http://penzahroniki.ru/index.php/khroni … -i-1904-gg

Отредактировано простомария (2018-01-14 17:38:39)

+3

4

простомария написал(а):

Действительно, в отношении места рождения Романа Гуля есть некоторые разночтения, которые решить могут, наверное, только архивные изыскания.

Григорий71 написал(а):

опубликованное метрическое свидетельство указывает на Пензу и на дату 1 января старого стиля

Роман Борисович Гуль (1896—1915) родился в г. Пензе. В возрасте 24 лет его отец, Борис Карлович, был определен на должность нотариуса по г. Керенску Пензенской губернии. Через несколько лет, будучи уже женатым на Ольге Сергеевне Вышеславцевой, он перевелся нотариусом в Пензу. Здесь родились его сыновья Сергей (13 июля 1894) и Роман (1 января 1896). Метрическое свидетельство позволяет уточнить место рождения Романа, поскольку в автобиографии он указывал, что родился в Киеве*.

Закончив пензенскую гимназию, Роман Гуль в 1914 г. поступил в Московский университет на юридический факультет. 27 июня 1916 г. Гулю было выдано из университета увольнительное свидетельство, а 26 июля инсарский уездный воинский начальник сообщил ректору о том, что студент II курса Роман Гуль призван на военную службу и определен в 3-ю Московскую школу прапорщиков. Образование его так и осталось незаконченным.

Публикуемые документы из канцелярии по студенческим делам Императорского Московского университета хранятся в ЦГИА г. Москвы Ф. 418. Оп. 328. Д. 586. Л. 10, 9, 8, 6.

МЕТРИЧЕСКОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО Р. Б. ГУЛЯ

Сим свидетельствуем, что Пензенской епархии Г. г. Пензы в метрических книгах Духо-сошественской церкви за тысяча восемьсот девяносто шестый год, под № 2-м записано: рожден месяца января перваго, а крещен января шестого числа Роман, коего родители почетный потомственный гражданин Борис Карлов Гуль, законная жена его Ольга Сергеева, оба православного вероисповедания, восприемники: врач Александр Трифонов Уклейн, из дворян, девица Зинаида Сергеева Вышеславцева1. Таинство крещения совершали священник Иоанн Кронтовский с диаконом Павлом Васильевым.

1898 года июля 8 дня.
Священник Иаонн Кротовский
Диакон Петр Спешнев

Министерство
народного просвещения

АТТЕСТАТ ЗРЕЛОСТИ

Дан сей сыну потомственного почетного гражданина Гулю Роману Борисовичу, православного вероисповедания, родившемуся в г. Пензе 1 января 1896 года, в том, что он, вступив в Пензенскую первую мужскую гимназию в августе 1906 г., при отличном (5) поведении обучался по 7 июня 1914 года и кончил полный восьмиклассный курс, при чем обнаружил нижеследующие познания:

Предмет гимназического курса

Отметки, поставленные в педагогическом совете на основании § 74 «Правил об испытаниях»

Закон Божий

5 (отлично)

Русский язык с церковнославянским и словесность

4 (хорошо)

Философская пропедевтика

4 (хорошо)

Латинский язык

3 (удовлетворительно)

Математика

4 (хорошо)

Математическая география

4 (хорошо)

Физика

3 (удовлетворительно)

История

4 (хорошо)

География

4 (хорошо)

Законоведение

4 (хорошо)

Французский язык

4 (хорошо)

Немецкий язык

3 (удовлетворительно)

   
На основании чего и выдан ему сей аттестат зрелости, предоставляющий ему все права, обозначенные в §§ 130—132 Высочайше утвержденного 30 июля 1871 года устава гимназий и прогимназий2.

Директор Н. Беляев
Инспектор А. Ницкий
Законоучитель священник Ф. Покровский
Преподаватели: Е. Макаров, Б. Уимш, Л. Иванова, Н. Токарев
Секретарь педагогического совета священник Ф. Покровский

Июня 7 дня 1914 года

№ 664

Примечание. Познания и успехи учеников оцениваются цифрами, причем 5 означает познания и успехи отличные, 4 — хорошие, 3 — удовлетворительные, 2 — не совсем удовлетворительные и 1 — вовсе неудовлетворительные

ПРОШЕНИЕ РЕКТОРУ М. К. ЛЮБАВСКОМУ3

Его Превосходительству господину ректору
Московского Императорского университета

Окончившаго курс Пензенской 1-й мужской гимназии
в 1914 году, сына потомственного почетного гражданина,
Романа Борисовича Гуль

ПРОШЕНИЕ

Желая поступить в число студентов вверенного Вам университета по юридическому факультету, покорнейше прошу, Ваше Превосходительство, сделать к сему соответствующее распоряжение. При сем прилагаю следующие документы: аттестат зрелости, собственноручную копию с него, метрическое свидетельство, свидетельство о приписке к призывному участку, формулярный список отца, четыре фотографических карточки; одновременно посылаю перевод на 25 рублей в пользу университета.

С своей стороны обязуюсь исполнять все правила, касающиеся студентов.

1914 года, село Ново-Троицкое, июня 17-го дня.

Роман Борисович Гуль

Адрес: село Ново- Троицкое Пензенской губернии Инсарского уезда Роману Борисовичц Гуль.

ВОИНСКОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО Р. Б. ГУЛЯ

СВИДЕТЕЛЬСТВО
о явке к исполнению воинской повинности
(временное)

Гуль Роман Борисович, сын потомственного почетного гражданина, являлся к исполнению воинской повинности при досрочном призыве 1917 г. вольноопределяющимся подлежит поступлению в постоянные войска, но на основании 2 п<ункта> 61 ст<атьи> Устава о воинской повинности4 поступление ему на службу отсрочено для окончания образования до призыва 1923 года.

Выдано Пензенским уездным по воинской повинности присутствием августа 1 дня 1915 года, за № 9262.

Председатель присутствия

Секретарь

ПРОШЕНИЕ Р. Б. ГУЛЯ РЕКТОРУ
ИМПЕРАТОРСКОГО МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

Его Превосходительству г<осподи>ну ректору
Московского Императорскаго университета

студента юридического факультета
Романа Борисовича Гуль


ПРОШЕНИЕ

Имею честь просить Ваше Превосходительство выдать мне для представления при поступлении вольноопределяющимся следующие бумаги: свидетельство о приписке к призывному участку и свидетельство об отсрочке воинской повинности до окончания образования. По снятии копий с вышеозначенных бумаг обязуюсь возвратить последние в канцелярию университета.

Студент юридического факультета
Роман Борисович Гуль

Помета: выдать 4—XI/15

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Сестра матери Р. Б. Гуля.

2 Ученикам, окончившим гимназию, предоставлялось исключительное право поступления в университет, кроме того, при вступлении в гражданскую службу они имели предпочтение перед теми, кто не обучался в гимназиях, с производством в первый классный чин по выслуге определенных сроков (Полн. собр. зак. Российской империи. 2 изд. Т. 46. № 49860).

3 Фамилия ректора установлена по адресной книге «Вся Москва на 1914 год» (М. 1914).

4 Ст. 61 п. 2 предусматривала отсрочку от призыва к исполнению воинской повинности воспитанникам высших и средних учебных заведений до исполнения им 27 лет — для обучающихся в высших учебных заведениях с продолжительностью курса не свыше четырех лет (Свод законов Российской империи. Продолжение 1912 года. Ч. III. — Устав воинской повинности. СПб. 1912. С. 15—16).

Источник: http://feb-web.ru/feb/rosarc/ra9/ra9-5742.htm

+3

5

6 марта (21 февраля) 1918 г. Село Лежанка (Средний Егорлык) Медвеженского уезда, на границе Ставропольской губернии и Области войска Донского, взято с боем корниловцами во время «продвижения из Ростова в Екатеринодар (Ледяной поход)». Ожесточенное сопротивление стоило жизни четырем участниками похода. Незамедлительно после боя было расстреляно несколько партий пленных: крупные, в десятки человек, и небольшие группы, а также отдельные пленные. Мимо одной из таких партий обреченных на расстрел лиц проезжал Р. Гуль, оставивший об этом событии воспоминания:

«Из-за хат ведут человек 50–60 пестро одетых людей, многие в защитном, без шапок, без поясов, головы и руки у всех опущены. Пленные. Их обгоняет подполковник Неженцев, скачет к нам, остановился – под ним гарцует
мышиного цвета кобыла.
– Желающие на расправу! – кричит он.
«Что такое? – думаю я. – Расстрел? Неужели?»
Да, я понял: расстрел вот этих 50–60 человек с опущенными головами и руками. Я оглянулся на своих офицеров. «Вдруг никто не пойдет», – пронеслось у меня. Нет, выходят из рядов. Некоторые, смущенно улыбаясь, некоторые с ожесточенными лицами. Вышли человек пятнадцать. Идут к стоящим кучкой незнакомым людям и щелкают затворами. Прошла минута. Долетело: пли!.. Сухой треск выстрелов – крики, стоны… Люди падали друг на друга, а шагов с десяти, плотно вжавшись в винтовки и расставив ноги, по ним стреляли, торопливо щелкая затворами. Упали все. Смолкли стоны. Смолкли выстрелы. Некоторые расстреливавшие отходили. Некоторые добивали штыками и прикладами еще живых»175.

...
175 Гуль Р. Ледяной поход. // Белое Дело: Избранные произведения в 16 книгах. Ледяной поход. М., 1993. С. 252–253.

Источник: И.Ратьковский "Хроника белого террора в России. Репрессии и самосуды (1917–1920 гг.)

Из-за хат ведут человек 50—60 пестро одетых людей, многие в защитном, без шапок, без поясов, головы и руки у всех опущены.
Пленные.
Их обгоняет подполк. Нежинцев, скачет к нам, остановился — под ним танцует мышиного цвета кобыла.
«Желающие на расправу!» — кричит он.
«Что такое? — думаю я.— Расстрел? Неужели?» Да, я понял: расстрел, вот этих 50—60 человек, с опущенными головами и руками.
Я оглянулся на своих офицеров.
«Вдруг никто не пойдет?» — пронеслось у меня.
Нет, выходят из рядов. Некоторые смущенно улыбаясь, некоторые с ожесточенными лицами.
Вышли человек пятнадцать. Идут к стоящим кучкой незнакомым людям и щелкают затворами.
Прошла минута.
Долетело: пли!.. Сухой треск выстрелов, крики, стоны...
Люди падали друг на друга, а шагов с десяти, плотно вжавшись в винтовки и расставив ноги, по ним стреляли, торопливо щелкая затворами. Упали все. Смолкли стоны. Смолкли выстрелы. Некоторые расстреливавшие отходили.
Некоторые добивали штыками и прикладами еще живых.
Вот она, гражданская война; то, что мы шли цепью по полю, веселые и радостные чему-то,— это не «война»... Вот она, подлинная гражданская война...
Около меня — кадровый капитан, лицо у него как у побитого. «Ну, если так будем, на нас все встанут»,— тихо бормочет он.
Расстреливавшие офицеры подошли.
Лица у них — бледны. У многих бродят неестественные улыбки, будто спрашивающие: ну, как после этого вы на нас смотрите?
«А почем я знаю! Может быть, эта сволочь моих близких в Ростове перестреляла!» — кричит, отвечая кому-то, расстреливавший офицер.
Построиться! Колонной по отделениям идем в село. Кто-то деланно-лихо запевает похабную песню, но не подтягивают, и песня обрывается.
Вышли на широкую улицу. На дороге, уткнувшись в грязь, лежат несколько убитых людей. Здесь все расходятся по хатам. Ведут взятых лошадей. Раздаются выстрелы...
Подхожу к хате. Дверь отворена — ни души. Только на пороге, вниз лицом, лежит большой человек в защитной форме. Голова в луже крови, черные волосы слиплись...
Идем по селу. Оно — как умерло: людей не видно. Показалась испуганная баба и спряталась...
На углу — кучка, человек двенадцать. Подошли к ним: пленные австрийцы. «Пан! пан! Не стрелял! Мы работал здесь!» — торопливо, испуганно говорит один. «Не стрелял теперь! Знаю, сволочи!» — кричит кто-то. Австрийцы испуганно протягивают руки вперед и лопочут ломанно по-русски: «не стрелял, не стрелял, работал».
«Оставьте их, господа,— это рабочие».
Проходим дальше...
Начинает смеркаться. Пришли на край села. Остановились. Площадь. Недалеко церковь. Меж синих туч медленно опускается красное солнце, обливая все багряными, алыми лучами...
Здесь стоят и другие части.
Кучка людей о чем-то кричит. Поймали несколько человек. Собираются расстрелять.
«Ты солдат... твою мать?!» — кричит один голос.
«Солдат, да я, ей-Богу, не стрелял, помилуйте! Неповинный я!» — почти плачет другой.
«Не стрелял... твою мать?!» Револьверный выстрел. Тяжело, со стоном падает тело. Еще выстрел.
К кучке подошли наши офицеры.
Тот же голос спрашивает пойманного мальчика лет восемнадцати.
«Да, ей-Богу, дяденька, не был я нигде!» — плачущим, срывающимся голосом кричит мальчик, сине-бледный от смертного страха.
«Не убивайте! Не убивайте! Невинный я! Невинный!» — истерически кричит он, видя поднимающуюся с револьвером руку.
«Оставьте его, оставьте!» — вмешались подошедшие офицеры. Кн. Чичуа идет к расстреливающему: «перестаньте, оставьте его!» Тот торопится, стреляет. Осечка.
«Пустите, пустите его! Чего, он ведь мальчишка!» «Беги... твою мать! Счастье твое!» — кричит офицер с револьвером.
Мальчишка опрометью бросился... Стремглав бежит. Топот его ног слышен в темноте.
К подпор. К-ому подходит хор. М., тихо, быстро говорит:
«Пойдем... австриец... там».— «Где?.. Идем». В темноте скрылись. Слышатся их голоса... возня... выстрел... стон, еще выстрел...
Из темноты к нам идет подпор. К-ой. Его догоняет хор. М. и опять быстро: «Кольцо, нельзя только снять».— «Ну, нож у тебя?..» Опять скрылись... Вернулись. «Зажги спичку»,— говорит К-ой. Зажег. Оба, близко склонясь лицами, рассматривают. «Медное!.. его мать! — кричит К-ой, бросая кольцо.— Знал бы, не ходил, мать его...»
Совсем темно. Черным силуэтом с крестом рисуется церковь. Едет кавалерия.
Идем размещаться на ночь. Около хат спор, ругань.
«Мы назначены сюда,— это наш район! Здесь корниловцы, а не артиллеристы!» Артиллеристы не пускают. Шум. Брань.
Все-таки корниловцы занимают хаты. Артиллеристы, ругаясь, крича, уходят.
Хата брошена. Хозяева убежали. Раскрыт сундук, в нем разноцветные кофты, юбки, тряпки. На стенах налеплены цветные картинки, висят фотографии солдат. В печке нетронутая каша. Несут солому на пол. Полезли в печь, в погреб, на чердак. Достали кашу, сметану, хлеб, масло. Ужинают. Усталые солдаты засыпают вповалку на соломе...
Утро. Кипятим чай. На дворе поймали кур, щиплют их, жарят. Верхом подъехал знакомый офицер В-о. «Посмотри, нагайка-то красненькая!» — смеется он. Смотрю: нагайка в запекшейся крови. «Отчего это?» — «Вчера пороли там, молодых. Расстрелять хотели сначала, ну а потом пороть приказали».— «Ты порол?» — «Здорово, прямо руки отнялись, кричат, сволочи»,— захохотал В-о. Он стал рассказывать, как вступали в Лежанку с другой стороны.
«Мы через главный мост вступили. Так, знаете, как пошли мы на них,— они все побросали, бегут! А один пулеметчик сидит, строчит по нас и ни с места. Вплотную подпустил. Ну, его тут закололи... Захватили мы несколько пленных на улице. Хотели к полковнику вести. Подъехал капитан какой-то из обоза, вынул револьвер... раз... раз... раз — всех положил, и все приговаривает: «ну, дорого им моя жинка обойдется». У него жену, сестру милосердия, большевики убили...»
«А как пороли? Расскажи!» — спросил кто-то.
«Пороли как? — Это поймали молодых солдат, человек двадцать, расстрелять хотели, ну, а полковник тут был, кричит: всыпать им по пятьдесят плетей!
Выстроили их в шеренгу на площади. Снять штаны! Сняли. Командуют: ложись! Легли.
Начали их пороть. А есаул подошел: что вы мажете? Кричит, разве так порют! Вот как надо!
Взял плеть, да как начал! Как раз. Сразу до крови прошибает! Ну, все тоже подтянулись. Потом по команде: «встать!» Встали. Их в штаб отправили.
А вот одного я совсем случайно на тот свет отправил. Уже совсем к ночи. Пошел я за соломой в сарай. Стал брать — что-то твердое, полез рукой — человек!.. Вылезай, кричу. Не вылезает. Стрелять буду! — Вылез. Мальчишка лет двадцати...
«Ты кто,— говорю,— солдат?» — «Солдат».— «А где винтовка?» — «Я ее бросил».— «А зачем ты стрелял в нас?» — «Да как же, всех нас выгнали, приказали».— Идем к полковнику. Привел. Рассказал. Полковник кричит: расстрелять его, мерзавца! Я говорю: он, господин полковник, без винтовки был. Ну, тогда, говорит, набейте ему морду и отпустите. Я его вывел. Иди, говорю, да не попадайся. Он пошел. Вдруг выбегает капитан П-ев, с револьвером. Я ему кричу: его отпустить господин полковник приказал! Он только рукой махнул, догнал того... Вижу, стоят, мирно разговаривают, ничего. Потом вдруг капитан раз его! Из револьвера. Повернулся и пошел... Утром смотрел я — прямо в голову»...

Источник: Р.Б.Гуль "Ледяной поход (с Корниловым)."

0