Хранительница памяти погибших
Темно-зеленые склоны гор хаотично замерли навеки около реки с названием Псекупс. Псекупс в переводе с адыгского значит зеленый или голубой.
Это типичная горная река, берущая свое начало в горах и текущая через Садовое, Фанагорийское, Горячий Ключ, и впадающая в р. Кубань. В сухое время года она прозрачна и чиста, со стайками мелких серебристых рыбёшек, местами растекается по широкому каменному руслу и такая, что курице перейти без труда. Если где-то высоко в горах пройдут сильные дожди, то безобидная речушка превращается в бурный, своенравный стремительный мутный поток, несущий упавшие деревья с корнями, переворачивающий крупные валуны будто орехи, заглушающий всю округу оглушительным шумом. Этот разгул стихии завораживает любого.
В июле это просто красивейшая речушка, пробившая себе русло сотни тысяч лет назад среди величавых гор, каменистых россыпей и суровых девственно чистых лесов. В современных туристических справочниках эти края называются экологически чистыми островками среди человеком покоренных мест. Здесь довольно часто встречаются пешие туристические группы, двигающиеся по доступным тропам от железнодорожной станции с поэтическим названием «Долина очарования». Край этот просто изобилует памятниками природы, постоянно посещаемыми как местными, так и приезжими любителями путешествий. Богатырская пещера, Фанагорийская пещера, живописные скалистые обнажения, водопады, ущелья – далеко не полный перечень того, что тянет сюда людей.
Вдоль реки к морю устремилось шоссе, ведущее к столице будущей Олимпиады 2014 года в Сочи, где уже день и ночь трудятся рабочие по его благоустройству. Постоянным становится летом стук колес поездов, везущих отдыхающих со всей России, Белоруссии отдыхать на чудное побережье. Не случайно среди отдыхающих в этих местах стала любимой фраза: «Если есть на свете рай – это Краснодарский край!».
Путешествуя по этим прекрасным местам, нельзя не обратить внимания на встречающиеся памятники, относящиеся к боям Великой Отечественной войны. Долина реки Каверзе, левого притока Псеку?пс у Горячего Ключа, вошла в историю как «долина смерти» - никто не возьмется сосчитать точно сколько же здесь погибло солдат как советских, так и противника. Немало написано памятных строк о вкладе в дело победы над врагом в этих краях о 30-й дивизии (с декабря 1942 г. 55-й Иркутско-Пинской гвардейской стрелковой дивизии), других соединениях и частях Красной Армии. Их наименованиями и именами героев названы улицы в районном центре Горячий Ключ Краснодарского края, зажжен вечный огонь, есть Аллея Героев. Ходит немало легенд о героизме, стойкости советских солдат. Кажется, что может нового появиться о тех событиях через шестьдесят пять лет после того, как прогремел последний залп на склонах этих величественных гор, когда уже в живых почти не осталось участников тех боев, а те, кто погиб увековечены в камне, бронзе, стихах и прозе?
Тем не менее, сравнивая документы об участии внутренних войск в Великой Отечественной войне с монументальным, как о нём говорят, труде А.Гречко «Битва за Кавказ», невольно задаешься вопросом почему он не упоминает как нужно 26-й стрелковый полк НКВД, а ограничивается только оперативными построениями, общими замыслами, фразами, что враг силен, но мы напряглись, подтянули то, другое, перегруппировались и сразу пошли, приводится примеры массового героизма в боях, тружеников тыла и тому подобное как обычной агитке?
Напомню читателям, что первоначально генерал-майор А. Гречко командовал в этих местах 12-й, 56-й, 18-й, снова 56-й армиями. За полгода три кадровых решения. Не многовато, ли? Ведь чем-то они были вызваны. Конечно, он не исключение, таких назначений в годы войны были десятки, но речь идет о данном конкретном случае.
Конечно в известном труде, основе всех книг по Кавказу общие замыслы немецкого командования приводятся, что враг стремился насести фланговые сходящиеся удары вдоль Псекупс на Шаумян и со стороны Хадыженска на этот же населенный пункт и первоначально рассечь 18-ю армию.
Данной книге вторит и «Советская военная энциклопедия»: это был первый этап: 25.9 – 13.10 отражение попытки прорыва и охвата на флангах 18-й и 56-й армии со стороны Горячего Ключа на Фаногарийское и далее в сторону моря, со стороны Нефтегорска на Белую Глину и Маратуки, далее к морю. Второй: 14.10- 23.10 отражение наступления на Шаумян и Садовое. Этими действиями должна была завершиться попытка окружения 18-й армии и выхода к морю. Третий: попытка прорваться к Туапсе в центре обороны армии через Георгиевское.
Вроде бы все сходится, но почему на направлении главного удара немцев в стык армий вдруг оказывается 26-й стрелковый полк НКВД? Вроде бы по картам, приводимым в книгах о тех боях, там три стрелковые дивизии. Что может полк, тем более НКВД, не предназначенный для боев, в сравнении со стрелковой дивизией?
Однако, изучение всего, что написано, позволяет взглянуть на «прописанные» истины иначе. 30-я Иркутская дивизия была измотана предыдущими оборонительными боями, в полках едва ли насчитывалось треть личного состава. Основной удар противника в полосе обороны соединения пришелся на долину реки Каверзе - самый короткий путь врага к морю. Сейчас здесь идет современное шоссе, а тогда была простая грунтовка, однако это было танкоопасное направление, единственное в полосе обороны 56-й армии. Горная местность лишила противника преимущества в подвижности танковых и механизированных войск. Враг здесь столкнулся с жесткой обороной. Тогда он переносит направление главного удара на долину реки Псеку?пс и натыкается на огневой мешок 71-го гвардейского стрелкового полка в Волчьих воротах, месте, где межгорье хребта Кохт и горы Лысой очень невелико. Фашисты несли потери. Где-то здесь вместе с гвардейцами сражаются бойцы 277-го стрелкового полка войск НКВД.
Как же получилось, что 71-й гвардейский стрелковый полк, успешно перекрывший русло реки Псекупс, оказался обойденным? Ответа не было до сих пор. Были только догадки, что противник просочился через горы и оказался выше по течению реки. Нигде в научных трудах, документах, опубликованных картах тех боев нет ничего вразумительного по этому эпизоду, выходит просто, что немцы как призраки появились через горы, где их не ждали. На картах стрелки проведены просто через горы. А ведь склоны там приличные. Через них могли пройти только небольшие группы.
Ответ совершенно неожиданно появился из беседы с бабкой Васюной, местным старожилом, которая махнула в сторону гор и как один из немногих живых свидетелей поведала о тех событиях. Правильно, через Волчьи ворота, самое узкое место в межгорье в долине Псекупс, враг не прошел, но, оказывается, нашелся «Иван Сусанин» из местных жителей, который показал дорогу от поселка Октябрьский через хребет Кохт. Была названа фамилия это человека, который пережил войну, стал ветераном, жив вроде бы и поныне. Не привожу фамилию, вдруг бабушка ошибается. Только в одном она права – по горной тропе враг сделал просеку, и у нас между двумя армиями появились не мелкие просочившиеся группы, а реальные пехотные батальоны с артиллерией, минометами, необходимыми припасами. Дальше все сходится: захвачена гора Фонарь, господствующая высота над Фанагорийским, и все планы противника становятся очевидными: можно наступать на неприкрытый командный пункт 30-й дивизии полковника Б.Н.Аршинцева, можно в направлении Садового.
Здесь появляется отгадка к еще одной легенде, о том, что гора Лысая, господствующая над долиной Каверзе много раз переходила из рук в руки и все-таки была возвращена нашими войсками, и враг ее больше не взял. «Отсюда в ноябре 1942 года 56-я армия начала героическое наступление по плану «Горы». И отсюда же, преодолев самые крутые — западные склоны Лысой, иркутцы захватили вновь вершину этой горы, тяжело израненной бомбами и снарядами, чтобы стоять на ней насмерть. «Потому что, отдай мы им Лысую, — говорит ефрейтор Степанов, один из героев «Кавказских записок» Виталия Закруктина, — а потом еще три горы, а потом Кавказ -Гитлер и перекинет всех своих солдат под Москву, под Ленинград или под Сталинград. А вот мы держим Лысую, и Гитлер не может увести отсюда ни одного солдата». Конечно легенда красивая, очередная. Но именно легенда. Враг взял её, в октябре 1942 года. По данным нашей воздушной разведки на 3 января 1943 здесь опорный пункт противника. Из документов 277-го стрелкового полка НКВД на 9 января после передачи части полосы обороны от 76-й мотострелковой бригады, это был рубеж, занятый врагом перед левым флангом обороны 3-го батальона. Сейчас становится ясно, что противник обошел гору Лысая и свободно поднялся с южного склона и сбросил малочисленный гарнизон полка 30-й дивизии, у которого сил на круговую оборону было явно мало, и он оборонял только северный склон. Все это подтверждается окопами на горе Лысая. Окопы противника на этой высоте находятся как раз со стороны обороны наших войск на зимнее наступление, а тот склон, что обороняли иркутяне в начале оборонительных боев, их не имеет вовсе - не принято было у нас тогда делать окопы в горах.
Именно сюда и был брошен 26 стрелковый полк НКВД, до этого выполнявший задачи охраны тыла, заткнуть проход, отбросить врага. Семь дней упорных уличных боев. Через неделю враг выброшен из Фанагорийского. Потом, после того, как полк передал оборону 71-го гвардейского стрелкового полка этого участка, половина поселка была снова захвачена врагом, так как господствующая высота Фонарь позволяла простреливать всю нашу оборону. Вот здесь то и был оперативный просчет командования Черноморской группы Закавказского фронта и 56-й армии. Несмотря на грозную директиву Ставки №170579 от 20 августа 1942 года, штабы этих оперативных объединений не сделали должных выводов из этого документа даже через полтора месяца.
Все эти выводы и события совпадают по времени с назначением генерал-майора А.Гречко на соседнюю 18-й армию. 26-й стрелковый полк НКВД остается в полосе именно его армии, а не 56-й, где он был до этого, и спешно перебрасывается, обратите внимание, в долину реки Пшиш, на Хадыженское направление и препятствует продвижению на другом фланге клещей немцев в ходе первого этапа их наступления. Хоть и были в этих краях три дивизии 32-я, 107-я, 328 и 400-я стрелковые бригады, 255-я морская стрелковая бригада, однако сил не хватало, все эти части и соединения были малочисленны из-за больших потерь, формально числились дивизиями и бригадами, на самом же деле далеко таковыми не были. Полк поочередно перекрывал то долину реки, после его обхода, когда все соседи, т.е. кому он придавался, отошли, вел бои в окружении в течение суток до полного израсходования боеприпасов, выходил из окружения и снова оказывался на направлении наступления врага, удерживая то единственную дорогу в тылу 18-й армии, то высоту 362,5, то гору Седло. Затем снова бои в окружении, оборона высоты 458,7 и в конечном итоге он отбрасывал подразделение врага, приблизившегося к КП 18-й армии в районе Челепси. И так два месяца непрерывных боев.
В трудах А.Гречко о нем ни слова, хотя он сам подписывал документы на преобразование его в гвардейский, а потом еще в мае 1943-го этот же полк в составе 1-й отдельной стрелковой дивизии НКВД прорывал укрепления немцев, известное как «Голубая линия». Не так много было отличившихся частей за неудачную операцию по прорыву этого немецкого укрепления в 56 армии, чтоб не запомнить 26-й стрелковый полк НКВД.
К сожалению, драматические страницы боев для участвующих в них частей войск НКВД в этих местах не заканчиваются.
Куцый, случайно сохранившийся список погибших 26 стрелковый полк войск НКВД в пятнадцать фамилий привел меня после музея в Горячем Ключе на Поднавислу. Одно из красивейших мест в округе, своеобразную «Мекку туристов» в этих краях. Урочище Поднависла одно из живописнейших мест в этих краях. От дороги Горячий Ключ – Туапсе в двадцати пяти километрах. На легковом автомобиле довольно просто добраться через Фанагорийское. Об этой достопримечательности сейчас знает каждый местный житель.
Вообще документы этого полка сгорели в архиве после войны. Остались только некоторые боевые донесения командирам соединений, куда входил этот полк. В отличие от 277-го стрелкового полка НКВД, фамилии некоторых погибших 26-го стрелкового полка НКВД удалось найти в Книге Памяти в горячеключевском музее. Тут же мне рассказали о местной легенде, Аршалуйс Киворковне Ханжиян, почетном гражданине города Горячий Ключ. Раньше доводилось слышать кое-что об этих местах, кажется от своего товарища Владимира Рыщука, который долго служил в Краснодаре, даже его полк шествовал над мемориалом.
Долгое время здесь, в урочище Поднависла, проживала Аршалуйс Киворковна Ханжиян. Судьба этой женщины необычна. В годы Великой Отечественной войны, когда фашисты рвались к Туапсе, возле хаты Аршалуйс был размещен советский военный госпиталь. Было очень много раненых. Более тысячи советских воинов похоронено здесь у реки. Умирая от тяжелых ран, солдаты просили Аршалуйс не оставлять их в этом глухом лесу одних. Закончилась война, разъехались ее братья и сестры, но Аршалуйс осталась верна солдатской памяти, клятве которой она дала. Бережно ухаживала она за могилами. Несмотря на преклонный возраст, она превосходно справлялась со своим «робинзоновым» хозяйством, уверенно ходила по окрестным горам, превосходно стреляла. Стены комнат ее хаты были увешаны рисунками, в которых Аршалуйс Киворковна запечатлела природу ущелья. Такой примерно рассказ вам расскажет любой местный житель.
Изучение надгробий на единственном пофамильном захоронении, рассказ племянницы Аршалуйс Галины Николаевны Ханжиян, которая продолжает выполнять наказ своей тети и ухаживает за могилами, рассказов, написанных местными краеведами, позволило сделать еще один обескураживающий по своей простоте вывод. Оказывается, в этих краях в конце сентября - начале октября был размещен полковой медицинский пункт 26-го стрелкового полка НКВД, а не госпиталь, как это описывается в некоторых книгах и путеводителях. Весь медперсонал насчитывал тогда три человека: врач полка Вера Семеновна Дубровская, которая заменяла начмеда полка Коваленко, убитого в бою, раненый санитар Саидов да десятилетний сын полка Славик. Раненых доставляли не только со своего полка, но и со всей округи - пехотинцев, морпехов. Просто приносили и клали под деревья, мест в помещениях и под хозяйственными навесами не хватало. На счастье доктора Веры, как её называли раненые, на хутор Поднависла прибыл хозяин Киворк Хачикович Ханжиян, семья которого скрывалась в горах от немцев, а сам он был в партизанах. Видя, что маленький персонал просто физически не успевает обрабатывать раненых и хоронить умерших, привел свою дочь Аршалуйс, что в переводе с армянского значит «Свет звезды». Не хватало даже бинтов, раненых эвакуировать в Туапсе было весьма проблематично.
Летом 2008 года поинтересовался у местных жителей, как отсюда проехать в Туапсе через горы. Мне сказали, что только на «Урале». Как и на чем доставляли в Туапсе в госпиталь раненых для меня до сих пор загадка, вероятно, только выздоравливающие своим ходом могли добраться. Участь остальных в огромных братских могилах. Захоронений кроме могилы 26-го стрелкового полка еще два. В одном около двух сотен человек, в другом свыше четырехсот. Обе братские могилы на поляне безымянные.
Так с октября 1942 года жизнь этой женщины, пережившей тогда сильнейшее потрясение, до 1998 года была связана с захоронениями в этих краях и памятью о тех солдатах.
Через две недели медпункт 26-го полка НКВД должен был переместиться в сторону Садового со своим полком. Вера Семеновна наказала Аршалуйс смотреть за могилами однополчан и за могилой капитана Сергея Федоровича Ломакина, командира 3-го батальона, погибшего от ран в боях во время штурма Фанагорийского, (Вера Семеновна всю жизнь после войны прожила в Краснодаре, умерла в 2006 году). Маленький доктор, как её называла Аршалуйс, обещала после войны вернуться на эти могилы. Вернулась с однополчанами через тридцать лет, 9 мая 1972 года. Все это время Аршалуйс проживала одна на этом хуторе, в домике, где до сих пор нет света. Если летом тепло, то зимой температура иногда падает за минус тридцать, под сорок. Все-таки горы. Отопление зимой от очага. Где нет никаких теплоулавливающих колен. Прямой дымоход. Чтобы не забыть могилы, обозначала их ветками, которые периодически заменяла.
Родственники неоднократно уговаривали её уехать с хутора, выйти замуж. Однако, она осталась до конца верна памяти тех, кто погиб в этих местах. Так и охраняла покой солдатских могил. Нет, она не была в полном одиночестве, братья и сестры постоянно навещали ее, помогали, чем могли.
Благодаря ее мужеству могилы не сровняли с землей. Не оговорился, именно не сровняли. В одно прекрасное утро появились бульдозеры с заданием сравнять могилы и создать пруд, место для отдыха местной знати, ВИП персон. На встречу им вышла пожилая женщина со старым отцовским ружьем и дважды выстрелила в воздух и повернула технику назад: «Нельзя! Здесь спят солдаты!» Может быть, эту сцену и позаимствовали для сюжета фильма «Любить по-русски»?
Поднависла многие годы была и остается местом туристов, здесь они помогали Аршалуйс. Благодаря их вниманию, о ней стало известно в округе, ежегодно на 9 мая приезжали ветераны. Однако меня поразила надпись на надгробных плитах о том, что здесь покоятся бойцы 26-го пограничного полка. Как это могло случиться? Изучая послевоенные события, удалось докопаться до истины. Что это 26-й стрелковый полк НКВД – сомнений просто не было. Да, был 26-й пограничный полк, но в это время он оборонялся под Орджоникидзе. Но почему надпись на мраморе «пограничный»? Оказалось, что этот полк, как и многие другие, комплектовался из военнослужащих внутренних и пограничных войск, и в 1972 году ветераны полка специально, чтобы добиться разрешения на установку памятника, обращались в КГБ СССР, чтобы им не отказали в просьбе полк назвали пограничным. Так теперь везде в местных краеведческих трудах проходит пограничный полк, в том числе и в соседнем Туапсинском районе, в Книге Памяти края.
Другим неожиданным открытием стало то, что на камне высечены 97 фамилий бойцов и командиров этого полка. По имевшимся у меня архивным данным на захоронения некоторых лиц, как тогда называли, начальствующего состава, опубликованным материалам местных журналистов, удалось установить, что надписи сделаны и на тех, кто погиб и похоронен не только в Горячеключевском районе, но и Туапсинском. Бывший начальник штаба полка И.И. Машуриков, зная, что архивы полка сгорели, приложил максимум усилий для того, чтобы сохранить память погибших. По плитам видно, что они установлены в разное время, разный шрифт, присутствуют далеко не все инициалы.
Более 50 лет, до февраля 1998 года, Аршалуйс Киворковна охраняла павших, захороненных в трех братских могилах. Да и после смерти не ушла от своих подопечных. Обрела покой на семейном кладбище из четырех могил рядом с братскими захоронениями.
Что больше всего поражает в этой истории? У Аршалуйс нет никаких правительственных наград, все награды – памятные значки и ленты пионеров лагеря «Орленок», медаль ветеранов 26-го стрелкового полка НКВД СССР, заказанная специально для нее ветеранами Армавира и медаль с грамотой ЮНЕСКО в признании ее женщиной года в номинации «Жизнь - судьба». В день похорон ее удостоили звания Почетный гражданин города Горячий Ключ.
Когда бабушки Шуры не стало (так ласково ее все называли), уход за братскими могилами взяли на себя Комитет по делам молодежи Горячего Ключа, местная армянская община и родственники Аршалуйс Киворковны. Активно помогают курсанты Краснодарской юридической академии МВД. Благодаря стараниям командования этого вуза удалось приобрести корову для Галины Николаевны, устроить ее на работу, чтобы она получала пусть смехотворную, но зарплату. Бывают военнослужащие из близлежащей воинской части из поселка Молькино, реже - из Краснодара.
Рядом с братской могилой построена небольшая каменная часовня, с одной стороны армянская, с другой - православная. Все поддерживается в идеальном состоянии благодаря стараниям Галины Николаевны Ханжиян, которая каждое утро начинает с ухода за могилами, полет траву, поливает цветы, встречает гостей, рассказывает. Добровольно выполняет наказ-завещание умирающей тети, за которой ухаживала два последние года её болезни: «Тетя дала клятву солдатам, а я ей».
В разговоре удалось вызвать ее на откровенность. Тяжело, очень тяжело. Света нет, привыкла. Конечно, есть движок, подарили, но нет бензина. Опасно. Едут сюда люди разные. Конечно, большинство едут поклониться, свечки поставить, детям показать, отдохнуть на природе. Для любителей пикника оборудованы столы под навесами, мангалы, есть даже гостевой дом, для тех, кто переберет и не сможет сразу уехать. Даже бывают крестины армянских детей на берегу реки Чепси. Есть же посетители хуже зверей, ведут себя по-хамски, не знаешь куда деваться, людьми назвать нельзя. Помощи ждать не откуда, мобильники там не работают. Да и кто поможет? По неволе приходится ладить со всеми, и с добрыми и со злыми.
Ещё меня поразило то, что местная армянская община совершенно добровольно взяла на себя эту ношу, это во время рыночных ценностей и отношений. Когда за все нужно платить. Благодаря, в первую очередь им, это место стало местом настоящего паломничества. Хотя оно не близко от цивилизации, но был свидетелем, что летом приезжает от четырех до десяти автомобилей. Взрослые с детьми идут на могилы, ставят свечи в часовнях, купаются в реке, отдыхают на природе.
Через два дня после поездки в эти края меня неожиданно застал звонок Галины Николаевны. Взволнованный голос, искажаемый из-за разных операторов мобильной связи, произнес: «Среди тех погибших солдат 277-го стрелкового полка НКВД много армян, как получить эти списки? Приезжает съемочная группа первого канала армянского телевидения, мы проведем работу по поиску родственников…».
Это происходит в нашей стране, где сотни тысяч не погребенных солдат, где на местах боев сплошь и рядом безымянные братские могилы. Почему так? Почему мы унаследуем от наших предков самое дурное? Достаточно вспомнить Отечественную войну 1812 года, когда на Бородинском поле памятники поставили в 1912 году на деньги солдат и офицеров, служивших в тех же полках, что и погибшие. Не монаршьи особы раскошелились раз в сто лет, за которых положило животы свои русское воинство в количестве 75 тысяч человек всего-то на одном поле, которое за день при желании не спеша можно обойти. Именно император Николай II открывал мемориальный комплекс к столетию битвы, с прахом которого носятся современники последние лет пятнадцать, споря бесконечно он это или не он. К сожалению, видимо, это у нас наследственная болезнь, канонизировать бывшего императора, помазанника божьего, добровольно отказавшегося от престола, совершившего тем самым тяжкий грех. Проводить многочисленные международные экспертизы, тогда как поиском погибших в годы самой кровопролитной войны занимаются пацаны и энтузиасты, а государство вспоминает их один раз в году - 9 мая.
Почему-то невольно вспоминается фраза дяди, раненого под Могилевом, сказанная после картины Озерова «Освобождение»: «Не так было, не так…». Вообще он не любил вспоминать войну, рассказывать о ней.
Начинаешь по-новому воспринимать фразу Л.Н.Толстого: «Война – дело постыдное… Поэтому все в ней участвующие стремятся заглушить в себе совесть…»
Павел СМИРНОВ, кандидат исторических наук
