Как коллективизация «прошлась» по семье Лиды Храмовой

Судьба моей мамы Лидии Алексеевны Жилкиной какая-то особенная…
Родилась матушка 7 января, на Рождество, в далёком 1930 году. Сейчас ей 91 год.
…Глава семьи, её папа Алексей Иванович Храмов воспитывался без отца (родитель уехал на заработки в г. Санкт-Петербург и больше на родину не вернулся). Мать умерла рано, и Лёша с сестрой Ариной остались одни, но жить-то как-то надо было.
Повзрослев, Алексей устроился кучером на ткацкую фабрику, которая находилась в Большой Луке. Получал приличную зарплату. Через некоторое время женился на дочери ткача Николая Качурина. В те времена ткачи были в почёте.
В 1914 году Алексей с супругой Анастасией достроили собственный пятистенный дом с тесовой крышей. Многие жилища тогда, надо сказать, ещё были покрыты соломой.
Жили хорошо — всё в их жизни складывалось удачно. Сестра же замуж так и не вышла.
Храмовы имели наделы пашни и лугов, огород, на котором выращивали овощи. Много живности: 5 коров, овец, свиней, кур, гусей, кроликов. Была и тройка лошадей, две из них рабочих.
…В 1917 году грянула революция. Фабрику через некоторое время закрыли — люди потеряли работу. Однако Алексей рук не опустил — занимался землёй и скотиной. Также обслуживал свадьбы на своей тройке. Денег у селян не было, и они платили за работу кто чем может: зерном, мясом, маслом, холстом.
Всё бы ничего, но тут пришла ещё одна беда — коллективизация. Её задачей было уничтожение зажиточных крестьян. Вот и в дом семьи Храмовых пришли однажды трое активистов (были они из бедных) и предложили вступить в колхоз. Алексей отказался.
На следующий день те же люди с милицией вернулись вновь и отобрали всё: свежеиспечённый утренний хлеб, скотину и птицу, несмотря на то, что была зима. Даже крольчиху, которая сидела в клетке и должна была принести потомство, также вынесли из дома.
Разобрали все надворные постройки, отломали сени и придел, раскрыли крышу. Всю одежду, которую посчитали нужной, тоже забрали. Осталась семья без крова над головой, без вещей и еды, в старье в зимнее время.
Все постройки, что отняли участники коллективизации, они пристроили к своим домам.
Сени и придел дедушки, к слову, стояли до прошлого года — это был последний памятник коллективизации в д. Свищёво.
…Семья однако не бездействовала и вновь покрыла крышу, только теперь соломой. Со временем пристроили новые сени. Так и жили в этом доме.
У Храмовых родилось 7 детей, но 5 из них умерли от болезней. В те времена была очень высокая детская смертность. Выжили две дочки Анна 1918 года рождения и Лидия 1930-го. У старшей был врождённый дефект ног, она плохо ходила. Однако её всё равно посылали на заготовку леса в Вышу. Однажды, вернувшись из леса, Анна грелась у голландки (работали люди сменами, как сейчас сказали бы, вахтой). В дверь постучали… В избу вошли активисты и приказали девушке, чтобы она собиралась завтра опять в лес. Их не интересовало, что она только что вернулась со смены. Одному из пришедших Анна возразила, сказав, чтобы отправил туда свою дочь, ведь она ни разу не ходила на заготовку, а была её ровесницей и, притом, здоровой. Активисты толкнули на девушку голландку… Через три дня, не приходя в сознание, старшая дочь Храмовых умерла от ожогов.
…Что должен чувствовать человек у которого отняли всё нажитое кровью и потом, убили дочь-инвалида? Дедушка рассказывал, как обливалось кровью сердце, когда эти активисты резали его скот и жарили мясо, а по всем ночам пьяные скакали на его же рысаках. А тут… потеря ещё одного ребёнка.
Впрочем, выбор у крестьян был: или идти в колхоз и работать бесплатно или отправляться в ссылку на Соловки в ГУЛАГ...
Однако вернёмся к младшей дочери Храмовых. С 13 лет Лида (она и есть моя мама) начала работать в колхозе «Россия», который находился в Серго-Поливанове. Девочка пахала на быках и была погонщицей. Ей очень трудно было управлять двумя сопротивлявшимися быками. Работать приходилось от темна дотемна. К вечеру у Лиды «отваливались» руки.
Колхоз специализировался на выращивании конопли. Культуру осенью скашивали, связывали в снопы, затем в плоты и погружали в воду. Сверху приходилось насыпать большой слой земли для того, чтобы они потонули. А самым сложным было вынимать их поздней осенью из уже замёрзшей воды. Только представьте: сноп весом в 70 килограммов вытащить на берег, не намочившись. Такого не удавалось никому… Люди в мороз промокали насквозь, но всё равно делали своё дело — доставали тяжеленные снопы конопли. Какое надо было иметь здоровье для такого труда!
Об этом и других жизненных ситуациях рассказала мне моя мама Лидия Алексеевна Жилкина, которая и по сей день проживает на самом краю деревни Свищёво. К слову, когда-то в этом населённом пункте насчитывалось 800 жителей. Работали в селе 3 ветряные мельницы, маслобойка, просорушка, несколько магазинов. Люди трудились в обувных, швейных мастерских. Возделывали такие культуры, как лён, конопля, сорго, рожь, пшеница, просо и многие другие. В каждом дворе держали скот. И всё это было в частной собственности жителей села.

…Лидия вышла замуж за молодого солдата Александра Трофимовича Жилкина, вернувшегося с Великой Отечественной войны (о нём была публикация в газете «Вадинские вести» от 6 мая 2021 г.). Работали супруги вместе в колхозе «Россия». Родили и воспитали 8 детей.

А. А. Жилкин,
с. Большая Лука