Боевой путь
В составе 29 танковой дивизии под под командованием полковника Н.П. Студнева принял первый удар гитлеровцев на подступах к Неману. Пал смертью героя в боях за г. Гродно в июне 1941 года.
Воспоминания
Каланчук Николай Макарович
Каланчук Николай Макарович – в июне 1941 г. начальник штаба 29 танковой дивизии 11 механизированного корпуса 3 армии Западного особого военного округа. Дивизия дислоцировалась в Гродно. В боях июня 1941 г. был трижды ранен и вместе с 216 полевым эвакогоспиталем попал в немецкий плен в районе д.Старае Село Минской области. В 1943 г. за попытку побега был заключен в тюрьму города Нюрнберга, а затем в концлагерь Бухенвальд. После войны – полковник в отставке, проживал в Украинской ССР г.Хмельницком, ул. К.Маркса 38, кв.67. Был награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени и несколькоми медалями. Воспоминания хранятся в фондах Гродненского государственного историко-археологического музея и представляют собой рукопись, написанную в ноябре 1965 г. по просьбе сотрудников музея. Подготовку к публикации осуществили Сергей Пивоварчик, Наталья Лебедева, Дмитрий Киенко. Авторский стиль сохранен.
Боевые действия 29 танковой дивизии 11 механизированного корпуса
с 22 июня по 4 июля 1941 года
Командный состав 29 танковой дивизия, командиром которой был полковник Студнев Николай Петрович: начальником штаба – подполковник Каланчук Николай Макарович, начальником политотдела – полковник Лебедев Григорий Иванович, заместителем командира дивизии по технической части – бригадный инженер Кулаков НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ – убит у Мостов осколком. Начальник оперативного отдела дивизии - подполковник Петров Алексей Ефимович. Заместитель командира дивизии по строевой части - полковник Гринев, командующий артиллерией дивизии - подполковник Анциферов. Начальник химической службой дивизии - майор Егоров. Заместитель по снабжению дивизии - подполковник Сопин за месяц до войны убыл в Харьковскую интендантскую академию на учебу.
Командиры полков: 57 танковым полком командовал майор Черяпкин, ныне генерал-майор, Герой Советского Союза, адреса его не знаю. Лет пять назад встречал в одном из журнала “Огонек” - фотокарточка и фамилия командира 59 танкового полка майора Егорова. Убит в бою в районе Речицы (так в оригинале – С.П.) в первый день войны. Командир артиллерийского полка командир Шомполов пропал без вести в бою на р.Щара. Командир мотострелкового полка майор Храбрый. Судьба его мне неизвестна. Батальонный комиссар 57 танкового полка Егошев убит в первой контратаке в деревне Калеты. Ходил вместе с 57 полком в атаку. Вот все то, что осталось в моей памяти из моих боевых товарищей, которые все коммунисты и с чувством ответственности за нашу Родину приняли первые удары фашистской армии.
29 танковая дивизия, органически входила в состав 11 мехкорпуса, штаб которого располагался в Волковыске. Командиром корпуса был генерал-майор Мостовенко Дмитрий Карпович, ныне генерал-полковник в отставке, проживает в Минске. Одновременно дивизия в оперативном подчинении входила командующему 3 армии генерал-лейтенанта Кузнецова В.И.
Дивизия дислоцировалась в г.Гродно. 57 и 59 танковые полки в западном городке, мотополк в казармах около моста, а артполк в северном городе, другие подразделения в разных местах города (зенитный дивизион, понтонный батальон, разведбат, медсанбат).
Мехполк находился в летних лагерях в лесу севернее д.Беляны. Артиллерийский зенитный дивизион на сборах в Картуз-Береза. Хим-огнеметный батальон в Осиповичах на сборах.
Укомплектованность дивизии: людским составом: дивизия была укомплектована полностью, причем более 50% состава из Западной Белоруссии, а также бывшими кавалеристами, железнодорожниками и пехотинцами, которые начали прибывать во второй половине февраля и в марте- апреле 1941 года и совсем не были еще подготовленными в управлении боевой техникой, а командный состав не овладел управлением своими частями и подразделениями.
Укомплектованность дивизии боевой техникой и вооружением была очень низкая. Например, танками около 66%, и то старыми образцами БТ-5, БТ-7, Т-26 и 12 танков Т-34, 6 танков КВ. Бронемашины Ба-10 и Ба-20, первые – пушечные 45 мм, вторые – пулеметные. Кроме Т-34 и КВ все были старыми образцами с вооружением 45 мм пушкой. Броня в 16 мм защищала только от осколков и пуль, в виду чего с первых дней несли большие потери, так как немецкие танки Т-ІІІ имели 57 мм пушки и Т-IV имели 75 мм пушки. Наши танки Т-34 – 76 мм пушки и КВ – 152 мм, (исходя из того, что автор указывает калибр КВ как 152-мм, можно сделать вывод, что на вооружении состояли КВ-2, танк КВ имел 76-мм пушку как и Т-34 ) но их было мало и они не решали и не давали преимущества перед численно превосходящим противником, но в период контратак громили фашистов.
Артполк имел 122 мм пушки отличного качества, но не имел к началу войны ни одного тягача, и в район сосредоточения вытягивали при помощи танков, на огневые позиции тоже тянули при помощи танков, при отходе, если возможно, тоже тянули за собой при помощи танков. При появлении танков или мотопехоты пушки оставались на месте и вели огонь с места, а танки контратаковали или вели огонь с места, а затем контратаковали противника. В результате чего были случаи, когда в тяжелом и напряженном бою, когда противник в несколько раз превосходящий силами теснил наши части и танки, наши при отходе не успевали прицеплять свои орудия, их приходилось, выведенными из строя без замков или подорванными, оставлять противнику.
И на рубеже р. Щара мы остались без артиллерии. Тем более, во время массовой и беспощадной бомбежки авиацией противника при отсутствии в воздухе нашей авиации, мы несли большие потери, как в людском составе, так и в технике. Кроме этого, почти нечем было подвозить боеприпасы и эвакуировать раненых, так как вместо 16 санитарных машин в дивизии всего было 4 машины, при полках по одной. В дивизии всего было вместо 450 машин 92 автомашины. Мотополк должен иметь свою автобазу, но имел всего 5 машин. Отсюда видно, в каком тяжелом состоянии оказалась дивизия со средствами передвижения и транспортировки. В эти тяжелые дни испытаний сердце кровью обливалось, когда части требуют автотранспорт, а его нет. В мотополку люди из-за отсутствия оружия не полностью были вооружены, оружие только начало поступать.
Поступили батальонные и ротные минометы не все с угломерами квадрантами, без чего нельзя было вести стрельбу из минометов. Не хватало автоматов. Прибыли железные полупонтоны на 63 метра моста, но ни одной автомашины, а на каждый полупонтон нужна была одна машина, так они и остались в парке, так как ничего с ними нельзя было сделать.
Всего в дивизии к началу войны в район сосредоточения собралось около 3000 человек, не имеющие никакого вооружения. Их пришлось под командованием заместителя командира дивизии полковника Гринева отправить в направлении Минска, судьба их так и неизвестна, так как без оружия им здесь было делать нечего. Это были невиданные, неслыханные, катастрофические условия для дивизии, тем более при абсолютном господстве противника в воздухе, где за каждой машиной или группой людей гонялись и расстреливали зажигательными пулями из самолетов противника. Прикрыться с воздуха нам нечем было, кроме того, что бойцы и командиры стреляли по самолетам над головами бреющим полетом летавшим, так как все средства ПВО были на спецсборах, как я выше указывал. Что касается своей авиации, как мы увидим дальше, она была разгромлена первыми налетами на аэродромах, и не смогла участвовать в данный начальный период в защите своей Родины, и летный состав отходил вместе с нами, как пехотинцы. Это получилось потому, что дивизия была в стадии развертывания из 25 легкотанковой бригады, входила в состав 11 мехкорпуса и не успела дополучить новую боевую технику, вооружение, боеприпасы и другие виды снабжения, а также тягачи для артполка и автотранспорт. Кроме этого, в виду того, что культ личности Сталина верил в благосклонность Гитлера, и был уверен, что Гитлер не рискнет в данном году напасть на Советский Союз, а поэтому не особенно спешил с массовым производством новой техники, которая отвечала бы современным требованиям в нужной степени, войска не были приведены в боеготовность.
Вопрос – когда штабу дивизии стало известно о возможном нападении фашистской Германии на Советский Союз? Стало ясно, что фашистская армия готовится напасть на Советский Союз с осени 1940 года, когда немцы стали стягивать свои войска к советским границам и вести усиленную воздушную разведку. Было сделано 500 случаев немецкими самолетами нарушения нашей границы с целью разведки. Но погранвойскам, прикрывающим границу, было запрещено по ним стрелять, как и ПВО, и нашим истребителям.
Всем было известно, что война близка, что она неизбежна. Но были запрещены какие бы то не было мероприятия по приведению войск в боевую готовность, даже по оборудованию районов сосредоточения, наблюдательных и командных пунктов на случай войны, не говоря об оборонительных сооружениях на намечаемых на картах оборонительных рубежах. Однажды на совещании, когда были закончены “красные пакеты”, я настойчиво просил начальника штаба 3 Армии генерал-майора Кондратьева разрешить дополнить боекомплект в танках снарядами и дисками с патронами до 0,5 боекомплекта, так как было уложено согласно инструкции 0,25 боекомплекта. И мне было категорически отказано, кроме этого, я получил замечание, чтобы больше по этому вопросу не обращался.
Затем я задал вопрос командующему армии генерал-лейтенанту вопрос, что же будем делать в случае войны с людьми, которые не имеют пока никакого оружия? Он мне ответил: “На Неман посадим, дубины дадим, оборонять будем”. И когда я ему бросил реплику, что с дубиной первобытные люди только на зверя ходили, т. Кузнецов мне с раздражением ответил: “Окончил две академии и ничему не научился!” и с криком: “Вон! Вон! Из кабинета!” на этом закончил наш разговор. Я ушел, сел в свою “Эмушку”, и уехал в свой штаб. А через три дня война. И людей, о которых я писал выше, без оружия отправили в направлении на Минск.
Ни одна семья не только дивизии, но и корпуса не была до начала нападения эвакуирована, даже дети, которые были направлены в оздоровительные пионерские лагеря, не были возвращены. А семьи с начала войны порожняком под бомбежкой и обстрел авиацией, кое-как, в чем попало увезли с железнодорожной станции на Восток. Это была тоже трагедия для семей. Это результат того, что Сталин запретил приводить войска в боевую готовность.
Накануне войны, то есть в субботу, личный состав дивизии, как всегда занимался. Одни подразделения занимались боевой и политической подготовкой, танкисты на зимних квартирах – они не выходили в лагеря, мотополк был в лагере в 5 км юго-западнее Гродно, отрабатывал стрельбы, занимался политграмотой, изучал тактику ближнего боя, а вечером смотрел кино под открытым небом. Картина, как я помню, была “Полководец Суворов”. Часть командиров была отпущена в город к семьям. Которые части были в городе, как всегда многие солдаты были отпущены в город. Кто пошел в кино, а кто в Дом офицеров. Вообще, жизнь шла мирным путем, кроме дежурного танкового батальона, который был, как положено, в боевой готовности, не раздеваясь, дежурил в своем парке. Погода была устойчивая, теплая, и машины в боевой готовности были в парке под открытым небом. Никто не ожидал и не думал, что это последняя ночь мирной жизни советских людей и его воинов. Никто не думал, что коварный враг, что головорезы фашистской Германии, поправ все законы международного права, без объявления войны, порвав заключенный мирный договор между Советским Союзом и фашистской Германией, нападут.
А еще больше была усыплена бдительность. По всем подразделениям по указанию свыше проведены политинформации по поводу напечатанного во всех газетах 14 июня “Опровержения ТАСС”. О том, что не может быть сейчас войны между Советским Союзом и Германией, что это провокационные измышления, дабы вызвать конфликт и войну между СССР и фашистской Германией. Это был большой минус.
Закончил я все дела в штабе поздно вечером, около 23 часов. Вернулся домой поздно и лег спать. После дневного труда я не просыпался, пока страшные взрывы меня всполохнули. Я и вся семья проснулись. Я выскочил во двор – узнать, в чем дело. Взглянул на часы – 4.00. Слышу – гул моторов, около 30 бомбардировщиков висят над городом и бомбят вокзал и военные городки. Наспех оделся, попрощался с семьей, побежал в штаб, который в 400 метрах. Явился в штаб, поднял части по боевой тревоге и приказал в полной боевой готовности самостоятельно полкам двигаться в свой район сосредоточения, так как командиры части и весь командный состав знал, где таковые. Части наспех сделали боевую укладку и под воздушными бомбежками начали выходить в свой район, сразу неся большие потери. К 8.00 22.06.1941 дивизия в полной боевой готовности заняла свой район сосредоточения, и части выдвинулись согласно ранее разработанного плана на исходные, но не подготовленные рубежи обороны, они же являлись исходным рубежом для контратаки в случае наступления противника. Немецкая авиация висела в воздухе, чередуя штурмовиков с бомбардировщиками, нанося смертоносные удары по расположению частей дивизии. Гонялись за каждой машиной или группой людей, беспощадно расстреливая их.
Нам стало ясно, что 22 июня 1941 года в 4.00 фашистская Германия, нарушив договор о ненападении, вероломно напала на Советский Союз. Мы оказались в очень невыгодном положении. Почему? А вот почему! Наша государственная граница не была в должной мере укреплена и подготовлена к обороне. Войска не были развернуты в требуемой обстановкой в оперативно-тактическом построении, а части и соединения, не были приведены к началу войны в полную боевую готовность.
В результате чего к моменту перехода немецко-фашистских войск в наступление у нас не было организованного фронта обороны вдоль государственной границы.
Бронетанковые войска находились в стадии реорганизации и перевооружении, новая техника только начала поступать в мизерном количестве, а противник с опытом двухгодичной практики ведения войны на западе, заблаговременно развернул свои силы у наших границ, в абсолютном превосходстве в силах и средствах над нашими войсками. Противник неожиданным ударом для войск предназначенных для прикрытия государственной границы, несмотря на ожесточенное сопротивление выдвигаемых наших войск, смял, и они начали отходить. Впереди нас действовал 4 стрелковый корпус теснимый фашистской мотопехотой, танками и поддержанной сильной авиацией. В гродненском направлении действовали 9 и 3 танковая группа противника. Сложилась тяжелая обстановка перед фронтом. 3 Армии и в особенности на ее правом фланге в гродненском направлении, где противник 3 танковой группой нанес сильный таранный удар по нашим стрелковым частям 4 стрелкового корпуса.
Для ликвидации прорыва командующий З Армии (генерал-лейтенант В.И.Кузнецов, начальник штаба генерал-майор Кондратьев) решил нанести контрудар силами 11 мехкорпуса под командованием генерала Мостовенко из района: Волковыск, Крынки, Гродно в направлении Сувалки с задачей уничтожить прорвавшегося противника на своей территории. Границу не переходить. 11 мехкорпус в составе 29 танковая дивизия, 33 танковая дивизия и 204 мотодивизия, преодолевая многочисленные трудности (в особенности без воздушного прикрытия, недостатка автотранспорта, тягачей для артполков и устаревшей конструкции танков), смело вступил в бой с превосходящими силами противника и не только остановил его наступление, но и энергичным ударом отбросил его от подступов Гродно на 7 – 9 км к западу. Несмотря на все усилия, более значительных результатов корпус добиться не смог. Главным образом, из-за сильного воздействия фашистской авиации, кроме того, войска 11 мехкорпуса не были поддержаны другими соединениями 3 Армии, в особенности, 6 мехкорпусом из Белостока. В последующие дни части 11 мехкорпуса совместно с 6 мехкорпусом (командир генерал-лейтенант Хацкилевич) упорно оборонялись на рубеже р.Лососно. Части 4 стрелкового корпуса в первой половине дня понесли значительные потери, вынуждены были отступать. Вместе с 11 мехкорпусом упорно оборонялась 85 стрелковая дивизия под командованием генерал-майора Бандовского.
Боевые действия 29 танковой дивизии в первый и последующие дни начального периода войны (командир дивизии – полковник Студнев Н.П., начальник штаба – подполковник Каланчук Н.М.).
К 4.00 22 июня, то есть к началу воздушного налета, части дивизии располагались: 57 и 59 танковые полки с другими частями, артполк, разведбатальон и другие располагались в черте города. Мотополк в 5 километрах в лагере юго-западнее Гродно. Когда противник сделал воздушный налет на Гродно, по внутренней связи была сделана боевая тревога частям дивизии, а командиры частей, согласно плану, явились в штаб дивизии. Командир дивизии приказал: разведбату провести разведку в направлении Сопоцкин, Соничи, Калеты с задачей установить соприкосновение с противником, выяснить его силы, направление движения, доносить через каждые 30 минут. Командирам вывести части в свои районы сосредоточения, где закончить боевую укладку снарядов и дисков, быть в полной боевой готовности к вступлению в бой. 57 танковому полку захватить и вывести в район Коптевка, Гибуличи артполк, которому занять огневые позиции и быть в готовности к открытию огня. Мотополку занять и подготовить оборону по восточному берегу р.Лососно и быть в готовности к отражению противника. В исключительно тяжелых условиях под сильным воздействием авиации противника к 8.00 полки заняли свои места в районе сосредоточения: Ольшанка, Коптевка, Бараново, лес юго-западнее Бараново в боевой готовности к выполнению боевой задачи. Командир дивизии от нарочного офицера связи получил боевой приказ командующего 3А, который гласил следующее: “Противник с целью спровоцировать конфликт и втянуть Советский Союз в войну перебросил на отдельных участках государственной границы крупные диверсионно-подрывные банды и подверг бомбардировке наши некоторые города. Приказываю: 29 танковой дивизии во взаимодействии с 4 стрелковым корпусом ударом в направлении Сопоцкин, Калеты уничтожить противника. Границу не переходить. Об исполнении донести”. Как только был зачитан приказ командующего 3А, мотоциклист привез командира 11 мехкорпуса, который огласил почти то же, но в котором указывалось, что корпус силами 29 танковой дивизии наносит контрудар на Сопоцкин, Сувалки, левее 29 танковой дивизии из Сокулка и Индура наносит контрудар 33 танковая дивизия в направлении Липск, Августов, Сувалки.
Командир 29 танковой дивизии во исполнение приказов командующего З Армии и командира 11 мехкорпуса принял решение и отдал следующий приказ частям дивизии, в котором были сформулированы следующие задачи:
57 танковому полку майора Черяпкина (ныне генерал-майор, Герой Советского Союза), рассредоточенной колонной в боевой готовности в предвидении встречного боя двигаться по маршруту в направлении: Рачицы, Сопоцкин, Соничи с задачей при встрече с противником с хода развернуться в боевые порядки и во взаимодействии с частями 4 стрелкового корпуса уничтожить противника, границу не переходить.
59 танковому полку (командир Егоров), в рассредоточенной боевой колонне в боевой готовности двигаться по маршруту: Барановичи, Богатыри, Голынка и далее на запад при встрече с противником во взаимодействии с 57 танковым полком и частями 4 стрелкового корпуса уничтожить прорвавшегося противника, границу не переходить.
Мотострелковому полку (командир майор Храбрин), занять и подготовить оборону на рубеже справа юго-западной окраины Гродно, далее по восточному берегу р.Лососно до вилки дорог, в случае прорыва противника во взаимодействии с артиллерийским полком задержать, нанося огневой удар с места в […] распоряжении сапроты.
Командиру артполка майору Шомполову, огневые позиции Малаховцы, Гибуличи, подготовить огонь по районам Рачицы, Богатыри, Барановичи, Беляны и поддержать огнем мотострелковый полк.
Пути подвоза к сантех.эвакуации Гибуличи, Колпаки, Мосты. Мой заместитель – начальник штаба дивизии.
Мой КП. Гибуличи, в дальнейшем – Сопоцкин.
Начало выступления – 9.45 22.06.1941.
Когда части приступили к выполнению приказа, было получено донесение от разведбатальона, которое гласило, что 40 танков и около полка пехоты противника в бронетранспортерах прорвались через стрелковые части 4 стрелкового корпуса, движутся в направлении Сопоцкин и Гродно. Голова колонны противника – Калеты. Уничтожил, сейчас точно не помню, не то 4, не то 3 мотоцикла с мотоциклистами.
Дивизия, не доходя Сопоцкин, на рубеже Лойки, Голынка, Липск, развернулась в боевые порядки, вступили в ожесточенный бой с танками Т-ІІІ и мотопехотой противника. В этом бою особенно себя показали наши танки Т-34 и КВ, действуя впереди наших танковых боевых порядков они начали расстреливать танки противника и давить их как орехи, не неся никаких потерь. Идя за ними, танки Т-26, БТ-5 и БТ-7 наносили сокрушительные удары по танкам противника и давили бронетранспортеры с пехотой противника. Этот бой длился около 35 минут, бронетранспортеры и танки противника, в том числе и наши Т-26 и БТ-5 горели, как свечи, район боя был покрыт сплошным дымом. Наши танкисты, несмотря на слабую броню, героически сражались, не щадя жизни и героически пали в бою смертью храбрых. Наконец, пехота противника повыскакивала из горящих бронетранспортеров и расстреливалась прямой наводкой из пушек и пулеметов наших славных танкистов. Когда наши Т-34 и КВ смяли колонну и боевые порядки противника, противник начал отступать и был отброшен с большими потерями в танках, бронетранспортерах и пехоте противника. Наши танковые полки с разведбатом отбросили противника на север от Сопоцкин в лес. В этом бою противник потерял 34 бронетранспортера, 21 легких танков Т-ІІІ, до двух батальонов пехоты. Наши потери 27 танков Т-26 и БТ-5, БТ-7. КВ и Т-34 остались невредимые, но все в лунках (вмятины от снарядов). В дальнейшем к 12 часам противник подтянул артиллерию и танки. Части дивизии, подвергаясь сильному воздействию авиации и превосходящих сил противника, отходили на восточный берег р.Лососно, где закрепились, отражая яростные атаки противника, оборонялись до 25 июня. По поводу ожесточенного сражения западнее и в районе Гродно фашистский генерал от пехоты Отт, докладывал начальнику Генерального штаба немецко-фашистской армии свои впечатления о боях в районе Гродно: “Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на западе мы могли себе позволить известные вольности и отступление от уставных принципов, что теперь недопустимо” (в книге “Важнейшие операции Великой Отечественной войны”. Стр.22).
А командующий немецко-фашистскими группами армий доносил 24 июня: “Противник в пограничной полосе почти всюду, оказывает сопротивление в бою. Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен… Они отходят лишь на отдельных участках фронта, где их к этому вынуждает сильный натиск наших войск” (там же).
А вот еще пример – 27 июня генерал Гальдер писал, что “на фронте под влиянием изменения обстановки… события развиваются совсем не так, как намечается в высших штабах, что создает впечатление, будто приказы сухопутными войсками не выполняются” (там же, стр.23). Упорные оборонительные бои, которые вела группировка гродненско-белостоцких войск, в том числе 11 мехкорпус, в состав которых входила наша 29 танковая дивизия, отходившая от Гродно и Белостока на Минск, приковала к этому району большую часть сил 9-й и все силы 4-й армий противника. Соединения этих армий были вынуждены растянуться в глубину более чем 200 км. Кроме этого в районе и западнее Минска на значительное время была скована и часть сил 3-й и 2-й танковых групп противника. Все это задержало наступление наиболее сильной центральной группировки немецко-фашистских войск на западном направлении и тем самым ослабило ее дальнейший удар.
11 мехкорпус начиная с 26 июня, согласно приказа командующего З Армии, прикрывая отход частей и соединений 3А, методом подвижной обороны, ведя упорные арьергардные бои, задерживал и изматывал отборные силы противника, нанося ему ощутительные удары на реках Свислочь, Рось, Зельвянка и Щара, что содействовало срыву стратегического плана “Барборосса” – молниеносным ударом уничтожить основную массу Советской армии в приграничной полосе. Эта цель не была достигнута. В чем сказалась несостоятельность расчетов немецко-фашистского командования. Острия фашистских танковых клиньев замкнулись восточнее Минска 28 июня, но окруженные соединения 3-й и 10-й армий вели ожесточенные бои, где проявляли невиданный героизм до 8 июля. В этой битве ваш покорный слуга получил 3 ранения с контузией и вместе с 216 полевым эвакогоспиталем был пленен в районе Старое Село западнее Минска. В 1943 в мае за побег, большевистскую агитацию и пропаганду арестован гестапо, был заключен в Нюрнбергскую тюрьму, а затем в концлагерь смерти Бухенвальд.
Так, что судьбой не суждено было мне в дальнейшем защищать свою Мать-Родину.
Бесстрашный и невиданный героизм, проявленный нашими славными воинами в начальный период Великой Отечественной войны, войдет в аналлы истории нашего советского народа, который боролся на смерть с немецко-фашистскими головорезами, за честь, свободу и независимость нашей великой Социалистической Матери-Родины, в которой он победил и слава их в сердцах советских людей и всего прогрессивного человечества не померкнет никогда!
25 ноября 1965 года.
Источник: фонды Гродненского государственного историко-археологического музея
29 ТАНКОВАЯ ДИВИЗИЯ 11 МЕХ КОРПУСА 3 АРМИИ ЗАПАДНОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА
Состав:
• 29 танковая дивизия - в/ч 1822
Командир - полковник Николай Петрович Студнев.
Заместитель по строевой части - полковник Иван Федорович Гринин.
Заместитель по политической части - полковой комиссар Николай Павлович Лебедев (20.03.41-14.07.41).
Помощник по технической части - военинженер 1 ранга Николай Иванович Кулаков (погиб 06.41 г.).
Начальник штаба - подполковник Николай Макарович Каланчук (попал в плен летом 1941 г.).
Начальник оперативного отделения - майор Ефим Дмитриевич Левков.
Начальник разведывательного отделения - капитан Александр Адамович Пушкарчук.
Начальник отделения связи - капитан Михаил Давидович Никонович (пропал без вести в 1941 г.).
Начальник строевого отдела - техник-интендант 1 ранга Петр Куприянович Никутин.
Начальник отделения тыла - капитан Павел Григорьевич Екимов.
Начальник артиллерии - подполковник Анциферов.
Начальник химической службы - майор Яков Григорьевич Егоров.
Начальник автотранспортной службы - воентехник 1 ранга Марк Абрамович Могилевский.
Начальник бронетанкового снабжения - воентехник 1 ранга Николай Захарович Синолицын.
Начальник автотракторного снабжения - воентехник 2 ранга Василий Никитич Майвеенко.
Начальник снабжения ГСМ - старший лейтенант Ерист Иванович Екименко.
Начальник снабжения - майор Илья Федорович Сопин.
Начальник особого отдела - капитан Иванов.
Заместитель начальника отдела политпропаганды - старший батальонный комиссар Залман-Нисон Рувимович Клейнман (1.04.41-14.07.41).
Раннее утро 22 июня войска Иванова - начальника укрепрайона - находятся в укреплениях, 56-я стрелковая дивизия выведена на положенное ей место по плану; 27-я стрелковая дивизия тоже на своем месте, она примерно за месяц до начала военных действий была переведена из Сапоцкин -Гродно на Августов - Граево, Сухового. Эти места утверждены Генеральным штабом.
22 июня в три часа с минутами четыре немецких корпуса танковой группы пересекли государственную границу СССР. Для 3-й танковой группы явилось большой неожиданностью то, что все мосты через Неман были захвачены неповрежденными. Вечером один из танковых полков уже подходил к Варене. Командование 39-готанкового корпуса направило оба танковых полка вдоль шоссейной дороги Сувалки-Калвария с задачей овладеть высотами южнее Калварии, имевшими важное тактическое значение. Уже к полудню танки ворвались в Алитус и захватили мосты неповрежденными.
Южнее танковой группы действовала 161-я немецкая дивизия, которая вышла к Неману в районе Друскининкаяю.
В результате неожиданного наступления противника сложилась следующая ситуация:
Из общего доклада Кузнецова следовало, что 56-я стрелковая дивизия перестала существовать, на самом же деле дивизия потеряла процентов 25 личного состава и к концу первого дня и к утру второго дня появилась - одна часть на левом берегу реки Неман, а другая часть на правом берегу реки Неман.
85-я дивизия 3-й армии, хотя и понесла потери, но была вполне боеспособной. Развернувшись на рубеже западнее Гродно, под давлением тяжелых танков противника, начала отход на юг, юго-восток.
27-я дивизия 3-й армии оторвалась и прочно заняла оборону Сухового - Генионс, войдя в связь со второй дивизией 10-й армии.
На вопрос Павлова о положение на его правом фланге, Кузнецов ответил, что там положение, по его мнению, катастрофическое, так как разрозненные части в районе Козе (севернее Гродно) с трудом сдерживают натиск противника, а стрелковый полк, находящийся между Козе и Друскеники, был смят ударом с тыла очень крупных механизированных частей, но что он сейчас собирает все, что у него есть под рукой, и бросает в район Козе.
Под воздействием немецкого удара, штаб 3-й армии оставил Гродно и перешел в Луно, но противник особенного давления и преследования 3-й армии не проявляет.
Приказываю:
29-й танковой дивизии во взаимодействии с 4-м стрелковым корпусом ударом в направлении Сопоцкин - Калеты уничтожить противника, границу не переходить
Здесь днем 22 июня развернулось крупное встречное сражение. Первой в 11 часов нанесла удар 29-я танковая дивизия под командованием полковника Н. П. Студнева. В результата контрудара наши части продвинулись вперед на 7-9 км и остановили вражеское наступление на этом направлении, выйдя к 14 часам на рубеж Лобны, Огородники. Во второй половине дня вновь подошедшие танковые части гитлеровцев при мощной поддержке авиации с воздуха предприняли несколько контратак. Все они были успешно отбиты дивизиями корпуса
Во второй половине дня Павлов приказал 3-й армии: "Используя атаку 11 -го мехкорпуса в направлении Сапоцкин, частям 85-й дивизии этой армии занять второй оборонительный рубеж западнее Гродно на Суховоло, фронтом на север. Потрепанные части 56-й дивизии собрать, поставить на правый берег реки Неман и оборонять Гродно и направление на Лида." Части 11-го механизированного корпуса, прикрывавшие отход остальных войск армии, в течение всего дня юго-западнее Гродно вели ожесточенные бои с танками и пехотой противника: 29-я танковая дивизия - на рубеже Гибуличи, Олыпанка; 33-я танковая - Куловце, Сакшевце. Западнее, на рубеже Сидра, Янув сражалась с наступающими немецкими частями 27-я стрелковая дивизия, не сумевшая оторваться от противника.
23 июня командующий фронтом генерал армии Д. Г. Павлов в соответствии с распоряжением, полученным из Генштаба, принял решение создать конно-механизированную группу войск и нанести ими мощный контрудар по наступающим немецким войскам в общем направлении Белосток, Гродно с целью уничтожить противника на левом берегу Немана и не допустить выхода его частей в район Волковыск.
"Вам надлежит всеми мерами прочно удержать Гродно. С утра 23.6.41 г. 6-й механизированный корпус с 36-й кавалерийской дивизией наносит решительный удар в общем направлении на Мейск для уничтожения группировки противника, наступающей на западном берегу
р. Неман. 21-му стрелковому корпусу приказано немедленно 37-й и 17-й стрелковыми дивизиями выдвинуться на рубеж Ораны, Ново-Казаковщизна, Дубинцы, р. Дзитва, 8-ю противотанковую бригаду использовать для
обороны рубежа р. Дзитва."
3-я армия за второй день продвинулась вперед на 13 - 17 км по направлению Гродно.
39-й немецкий танковый корпус 23 июня пополудню подразделениями танкового полка 7-й танковой дивизии вышел на дорогу Лида-Вильнюс. 57-й танковый корпус своими передовыми частями достиг только Вороново.19-я танковая дивизия переправилась через Неман только утром 24 июня и продвигалась за 18-й моторизованной дивизией.
Командующему войсками 10-й армии тов. Голубеву, заместителю командующего войсками Западного фронта тов. Болдину
Командующему войсками 3-й армии тов. Кузнецову
С утра 24 июня вам надлежит:
1. Ударной группой в составе 6-го и 11-го механизированных корпусов. 36-й кавалерийской дивизии под командованием тов. Боллина продолжать решительное наступление в общем направлении на Гродно, овладеть этим городом и продолжать наступление по обоим берегам р. Неман на Друскининкай и Меркине. Конечной целью дня - занять местечко Меркине. Иметь в виду обеспечение операции по западному берегу р. Неман
со стороны августовских лесов и со стороны Сувалки.
2. Командующему войсками 3-й армии тов. Кузнецову 85-й и 56-й стрелковыми дивизиями атаковать в общем направлении на Гродно и закрепиться к северу от этого города, 27-й стрелковой дивизией наступать
на фронт Лабно, Липск, Домброва, где и закрепиться, войдя в связь со 2-й стрелковой дивизией в районе Осовец.
3. 21-му стрелковому корпусу, обеспечивая себя со стороны Вильнюс на фронте Ошмяны, ст. Беняконе 24-й и 37-й стрелковыми дивизиями, 17-й стрелковой дивизией наступать в общем направлении на Радунь, Варена (Ораны). Обеспечение с запада района Лида возлагается на 8-ю противотанковую бригаду.
Во второй половине дня 24 июня танковые дивизии 6-го мехкорпуса были перенацелены на юго-восток от Гродно, где вечером вступили в бой с соединениями 3-й танковой группы Гота, пытаясь остановить ее продвижение на минском направлении. Введя в сражение 8-й и 20-й армейские корпуса, 25 июня противнику удалось расчленить дивизии 6-го мехкорпуса, которые были вынуждены вести разрозненные, несвязанные общим замыслом бои. Генерал Болдин со своим штабом оказался в окружении и потерял связь с командованием 6-го мк.
БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ ШТАБА ЗАПАДНОГО ФРОНТА № 008 К 16 ЧАСАМ 45 МИНУТАМ 25 ИЮНЯ 1941 г. О ПОЛОЖЕНИИ СОЕДИНЕНИИ И ЧАСТЕЙ ФРОНТА
Серия "Г"
Начальнику Генерального штаба Красной Армии
БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ № 008 ШТАБ ЗАПФРОНТА 25.6.41 16.45
Карта 200 000
1) По донесению командующего войсками 3-й армии 11-й механизированный корпус одной танковой дивизией в 20.00 24.6.41 г. занял район Гнойница, 204-я моторизованная дивизия вышла на рубеж Гибулич,
Ольшанка. 85-я стрелковая дивизия - на рубеже Гнойница и лес восточнее, имея перед собой до двух батальонов с артиллерией. Сводные части 56-й стрелковой дивизии в 18.00 24.6.41 г. вели бой на рубеже р. Котра, имея перед собой до двух пехотных полков с танками.
2) 4-я танковая дивизия, 6-й кавалерийский корпус - в районе Индура и западнее. Части 4-й танковой дивизии доносят, что не имеют боеприпасов. По докладу командира корпуса, потери достигают 50%.
25-го числа противник в направлении Вильно, по сведениям бежавших из Литвы, разгромил 5-ю механизированную дивизию, разбежалась национальная литовская дивизия, и механизированные части противника появились на правом фланге 21-го стрелкового корпуса, что заставило еще сильнее ускорить движение 50-й дивизии на Вилейка, 24-й дивизии на присоединение к 21-му стрелковому корпусу.
Северней Лиды 24-я дивизия была атакована не менее чем одной танковой дивизией противника, нанесла ему огромный урон и остановилась на занятом ею рубеже фронтом на северо-запад.
37-я дивизия, с большими потерями для противника отбившая танковую и мотомехатаку, выровняла фронт, встав в одну линию с 24 и 17-й стрелковыми дивизиями.
Противник устремился на Молодечно, обходя части 21-го стрелкового корпуса, не встречая никакого сопротивления, так как войск на этом направлении не было и неоткуда их было взять. Попутно задев 50-ю дивизию в районе Вилейка, противник занял Молодечно и тем самым перерезал путь соединения 50-й дивизии с 21-м стрелковым корпусом.
Командир 50-й дивизии принял совершенно правильное и разумное решение отойти и занять район Плещаница для крепкой обороны минско-борисовского направления.
Выводя части на реку Березина, мною заблаговременно из разных сборных отрядов и школ были организованы отряды прикрытия переправ в районе Борисов, Березино и р.Свислочь. Задача этих отрядов - пропустить все наши части за реку Березина, отошедшим частям, занявшим левый берег реки Березина, поручено удерживать левый берег, не допуская переправ противника."
Вложения:
nminsk.jpg
nminsk.jpg [ 43.22 КБ | Просмотров: 2704 ]
Вернуться к началу Профиль
Арий
полковник НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ СТУДНЕВ, командовавший с марта 1941 г. до момента свой гибели 29-й танковой дивизией 11-го мехкорпуса РККА(корпус генерала Мостовенко). Дивизия развернута весной 1941 г. в Гродно, в полосе 3-й Армии; танковый парк к началу боевых действий насчитывал около 200 легких танков Т-26, БТ, а также 6 КВ и 22 Т-34.
Полковник Студнев погиб 2 июля 1941 г. при попытке прорыва боем из Новогрудковского котла частей 11 мехкорпуса через заболоченную речку Уша в направлении деревень Бол, Жуховичи, Будзевичи (к западу от Столбцов). Остатки его дивизии вместе с иными частями 11-го мехкорпуса во главе с генералом Мостовенко 14 июля перешли линию фронта и вырвались из окружения в районе станции Рабкор (80 км южнее Бобруйска).
Пожар войны. Он полыхнул одновременно на гигантской территории. Только полоса прикрытия Западного фронта составляла 470 километров – от южной границы Литвы до реки Припяти. Трагедия, которую ждали, к которой готовились, пришла неожиданно. И все-таки были и такие командиры, которые не побоялись принять собственное решение, которые, не дожидаясь приказа сверху, привели свои части в боевую готовность. Вступили в бой с врагом. Например, командир 86-й стрелковой дивизии полковник М.А. Зашибалов, получив в 2 часа ночи сведения от начальника погранзаставы о подготовке немцев к форсированию Западного Буга, поднял свои части по тревоге, о чем сразу же доложил командиру корпуса. [63]
Командир 29-й танковой дивизии полковник Н.П. Студнев на свой страх и риск нанес достаточно сильный контрудар по наступавшему противнику. В результате его части и подразделения продвинулись вперед на 7–9 километров и на время остановили врага. Во второй половине дня вновь подошедшие танковые части гитлеровцев при мощной поддержке авиации предприняли несколько контратак, но все они были успешно отбиты.
http://militera.lib.ru/prose/russian/palchikov/01.html
Лишь генерал армии К. Н. Галицкий указал в своих мемуарах, что накануне прорыва в Полесье к его 24-й стрелковой дивизии присоединился сводный отряд 11-го мехкорпуса во главе с командиром и замполитом. 14 июля они вышли к своим в 80 км северо-восточнее Мозыря. На местахбоев, которые вели части корпуса, осталось 266 танков, 141 бронемашина, 540 колесных машин и 110 мотоциклов.
На следующий день южнее Могилева в полосе 61-го стрелкового корпуса вышел отряд 85-й дивизии, который вел зам. комдива полковник К. Ф. Скоробогаткин. Его люди некоторое время совместно продвигались на восток с группой Галицкого. Но среди вышедших не было многих бойцов и командиров, в том числе зам. командира 11-го МК генерал-майора танковых войск П. Г. Макарова, командира 29-й ТД полковника Н. П. Студнева и начальника штаба дивизии подполковника Н. М. Каланчука. Около деревни Большие Жуховичи Кореличского района остатки 29-й ТД были окончательно разгромлены и рассеяны на мелкие группы; полковник Студнев был убит.
(Д.Егоров, "30 июня 1941 г. Разгром Западного фронта")
Кошкарев Василий Тимофеевич, 1910 г.р., место рождения - Ростовская обл., ст.манычевская, член ВКП (б), в РККА с 1930г.,
- адъютант начальника артиллерии 29-й танковой дивизии.
По данным ОБД Мемориал пропал без вести в августе 1941.
Действительно участвовал в партизанском движении в Белоруссии в период с 10 октября 1941 по 16 августа 1944 в качестве нач.штаба бригады им.Калиновского Гродненской обл.
Вернуться к началу Профиль
tankjack
Заголовок сообщения: Re: 29-я танковая дивизияСообщениеДобавлено: 17 ноя 2013, 23:52
В сети
Аватара пользователя
Зарегистрирован: 27 окт 2013, 13:16
Сообщения: 1075
Хотел уточнить. Вы предлагаете участвовать в теме или сами пишете?
Вот нашел в ОБД карточку военнопленного на начальника штаба дивизии подполковника Каланчука.
Вложение:
kalanchuk.jpg
kalanchuk.jpg [ 245.06 КБ | Просмотров: 2695 ]
А вот его послевоенное фото, после плена.
Вложение:
Каланчук_Николай_Макарович.jpg
Каланчук_Николай_Макарович.jpg [ 56.71 КБ | Просмотров: 2694 ]
Вернуться к началу Профиль
Арий
Заголовок сообщения: Re: 29-я танковая дивизияСообщениеДобавлено: 18 ноя 2013, 00:17
Не в с
ради бога добавляйте, у этой дивизии была короткая жизнь, интересно набрать материал об этой дивизии и судьбе воинов.
Вернуться к началу Профиль
tankjack
Заголовок сообщения: Re: 29-я танковая дивизияСообщениеДобавлено: 18 ноя 2013, 00:36
В сети
Аватара пользователя
Зарегистрирован: 27 окт 2013, 13:16
Сообщения: 1075
Арий писал(а):
ради бога добавляйте, у этой дивизии была короткая жизнь, интересно набрать материал об этой дивизии и судьбе воинов.
Видели ли Вы воспоминания воинов дивизии Каланчука, Черяпкина и других?
ЧЕРЯПКИН ИОСИФ ГРИГОРЬЕВИЧ, майор командир 57 танкового полка 29 танковой дивизии.
В боях под Гродно.
В марте 1941 года я был назначен командиром 57 тп 29 тд размещавшейся в г. Гродно. Дивизия развертывалась из легкотанковой дивизии, и ее части до начала войны еще не закончили формирования. Наш полк материальной частью и личным составом был укомплектован только примерно на половину. В нем имелось около 100 танков, но за исключением около 10 КВ и Т-34 все это были легкие танки Т-26 и БТ-7, многие к тому с основательным износом ходовой части. Танки КВ и Т-34 держались в большом секрете. Разгружали их ночью, из танкового парка не выводили.
Все мы чувствовали напряженность обстановки, но никаких конкретных указаний о приведении в боевую готовность нам не поступало. Вечером 21 июня мы всей семьей были в театре. Вместе с нами в ложе находился начальник политотдела армии, тоже с семьей. После возвращения из театра домой я во втором часу ночи через посыльного был вызван в штаб дивизии, где получил приказ объявит в полку боевую тревогу и выводить его в район сосредоточения.
Полк располагался в двух военных городках. Один из них находился в центре Гродно, недалеко от городского парка, а другой – на левом берегу Немана, в пригороде Фолюш. Штаб полка размещался в первом городке. После объявления боевой тревоги я приказал начальнику штаба полка майору Петухову выводить на сборный пункт подразделения из городка в центре города, а сам направился на Фолюш. Находившиеся здесь подразделения были менее подготовлены, и я опасался возникновения каких-либо заминок в организации выхода в район сосредоточения.
Когда прибыл сюда, городок уже бомбила вражеская авиация. Началась бомбежка и других районов города. Отправив под командой одного из комбатов в район сосредоточения танки из Фолюша, возвратился в штаб полка. Здесь глазам предстала следующая картина: прямым попаданием была разрушена та часть здания, где находились кабинеты начальника штаба, замполита и мой, во дворе штаба лежали убитые, медицинские работники перевязывали раненых, валялись разбитые мотоциклы.
Удостоверившись, что приказ о выводе танков и штаба выполняется в соответствии с планом, я поручил своему заместителю по по политической части старшему батальонному комиссару Третьякову организовать эвакуацию семей командиров и старшин-сверхсрочников, а сам поехал в выдвигавшиеся подразделения.
Примерно в 8 часов утра полк сосредоточился в рощах западнее Гродно и занял исходный рубеж. Экипажи завершили боевую укладку. Около 10 часов утра нас, командиров полков, собрал командир дивизии полковник Студнев Н.П. Он ознакомил с приказом командующего 3 армии генерал-лейтенанта Кузнецова В.И., которым дивизии ставилась задача нанести удар в северо-западном направлении и уничтожить прорвавшиеся через границу крупные группы противника, но границу не переходить. Мы тогда подумали еще, что это не настоящая война.
Нашему полку командир дивизии приказал рассредоточенной колонной в боевой готовности к встречному бою двигаться в направлении Конюхи, Голынка. Левее, в направлении Липщаны, Селко, должен был двигаться 59 танковый полк. К 12 часам полк выдвинулся на рубеж Наумовичи, Лабно-Огородники. Высланная вперед разведка сообщила, что в районе Голынки появилось до батальона мотопехоты с танками. Продвигаясь дальше, мы вскоре пришли в непосредственное соприкосновение с противником.
Сначала произошло столкновение с вражеской разведкой, а затем появился передовой отряд наступающих гитлеровцев. В коротком бою было уничтожено несколько немецких танков и бронетранспортеров, а остальные отошли назад. И сразу же над боевыми порядками полка появилась вражеская авиация, подвергнувшая нас ожесточенной бомбардировке. Во время этого налета, был тяжело ранен начальник штаба полка майор Петухов, которого эвакуировали в тыл.
После бомбардировке на нас двинулось не менее батальона пехоты в сопровождении танков и бронетранспортеров. Фашисты шли с засученными рукавами и расстегнутыми воротниками мундиров, ведя бесприцельную стрельбу из автоматов. Надо сказать, это производило впечатление. У меня даже мелькнула мысль, как бы не дрогнули наши боевые порядки. Я приказал подпустить немцев поближе и открыть огонь наверняка. Они не ожидали от нас серьезного сопротивления, и когда на них обрушился ураганный огонь из танковых пушек и пулеметов, были ошеломлены. Вражеская пехота сразу же утратила атакующий пыл и залегла. Завязавшаяся танковая дуэль, закончилась не в пользу фашистов. Когда загорелось более половины немецких танков и бронетранспортеров, противник начал отходить. Понес потери и полк. Имевшие бензиновые двигатели и слабую броню танки Т-26 и БТ, вспыхивали от первого попадания снаряда. Только КВ и Т-34 оставались неуязвимы.
Полк продвинулся до рубежа Перстунь, Голынка, где встретил сильную противотанковую оборону противника, а также стал подвергаться непрерывным атакам с воздуха. Во второй половине дня мы, по приказу, отошли к Гродно. 23 и 24 июня полк в составе дивизии вел бои с наступавшим противником юго-западнее и южнее Гродно. К концу третьего дня войны в строю в нем уже оставалось уже менее половины танков.
25 июня полку было приказано атаковать в направлении юго-западной окраины Гродно. Атака прошла удачно. Немцы или не успели закрепиться, или просто исключали возможность нашей атаки. Я сам был в атакующих порядках и видел, как под пулеметным огнем и гусеницами наших танков гибли десятки убегавших фашистов. Однако развить этот успех у нас не доставало сил.
В последующие дни остатки нашей дивизии отходили на восток южнее Немана. 28 или 29 июня, точно не помню, подошли к реке Щара, на восточном берегу которой уже были немецкие заслоны, контролировавшие места переправ через реку. По распоряжению командира дивизии из всех уцелевших танков, а их в дивизии осталось около 30, было укомплектовано экипажами, боеприпасами и заправлено слитым с других машин горючим 18 танков. Остальные же танки мы сожгли. Как тяжело было сжигать свои боевые машины! Некоторые танкисты целовали перед этим танки со слезами на глазах, словно прощаясь с самыми близкими родными, а некоторые просили, чтобы их танк поджег кто-то другой.
Щару форсировали с боем. Здесь я был ранен в голову и контужен. Пока механик водитель перевязывал меня и приводил в сознание, наши ушли вперед, а мы отстали от них. В дальнейшем с группой бойцов т командиров выходили из окружения. Минск обошли с юга, двигались дальше севернее Осиповичей, южнее Быхова переправились через Днепр, в районе Кричева вынуждены были повернуть на юг, в Брянские леса. Линию фронта перешли только 22 ноября 1941 года в составе группы командира 61 стрелкового корпуса генерал-майора Ф.А.Бакунина.
Вернуться к началу Профиль
tankjack
Заголовок сообщения: Re: 29-я танковая дивизияСообщениеДобавлено: 07 янв 2014, 13:58
В сети
Аватара пользователя
Зарегистрирован: 27 окт 2013, 13:16
Сообщения: 1075
Марченко Аркадий Яковлевич, старший политрук, заместитель командира по политической части 3 танкового батальона 59 тп 29 тд.
"После участия летом 1940 года в событиях связанных с воссоединением Бессарабии и Северной Буковины с СССР, я был направлен на учебу в Минское высшее военно-политическое училище. Но проучился там недолго. В мае 1941 года мне досрочно присвоили звание старшего политрука и выдали назначение на должность заместителя командира танкового батальона по политической части в/ч 1822. Место службы г. Гродно.
Прибыл я туда 17 мая. Представился командиру дивизии полковнику Н.П. Студневу и его заместителю по политической части полковому комиссару Г.И. Лебедеву, вручил свое предписание. Меня назначили замполитом 3 батальона 59 тп. Отметив серьезность обстановки на границе, командир дивизии сказал, что моей основной заботой является подготовка личного состава к переходу на новые машины – Т-34 и КВ. Они должны были заменить имевшиеся на вооружении танки Т-26.
Я сразу же включился в напряженную учебу: занятия по технике вождения боевых машин, учебные стрельбы, отработка действий по боевой тревоге. Правда все это производилось на старых танках. Новых же в полку было не более десятка. Они считались секретными. Только знакомились с их матчастью, боевыми качествами, на танкодром не выводили. В ночь на 22 в полку была объявлена очередная учебная тревога. Выявилось, что отсутствует связь со штабом дивизии. А в четыре часа утра на город обрушились бомбы. Одна из них попала в казарму нашего полка. Было много убитых и раненых. Мне вместе с другими пришлось выносить пострадавших из полуразрушенного помещения. Штабом дивизии была объявлена боевая тревога. Примерно к 8 часам утра полк вышел в район сосредоточения и занял исходные позиции. Выступили из города и другие части дивизии. В сторону границы, к Августовскому каналу, был выслан разведывательный батальон. Все это происходило под ударами немецких штурмовиков и бомбардировщиков.
Вскоре от разведбата поступила информация о том, что две колонны немецких танков и бронетранспортеров пересекли границу юго-западнее Сопоцкина и движутся в направлении Гродно. Около 10 часов полковник Студнев отдал боевой приказ полкам, которым ставилась задача уничтожить прорвавшегося противника, но границу не переходить. Поскольку командир нашего полка по какой-то причине отсутствовал в районе сосредоточения, вести полк в бой было приказано мне. До сих пор я не могу объяснить, почему выбор комдива пал на меня. Может потому, что я имел опыт участия в боях на Халхин-Голе, в Финляндии? Однако в полку были и другие опытные боевые командиры. Но было именно так.
Первый день войны остался для меня незабываемым на всю жизнь, хотя события этого дня за давностью лет перемешались в моей памяти, вспоминаются обрывками. Помнится как примерно в 10.30 наша колонна, насчитывавшая более 50 танков, выступила через речку по дороге к Сопоцкино. На полпути к границе мы встретились с вражескими танками и бронетранспортерами и с ходу вступили с ними в бой. Помнится также как наши быстроходные танки Т-26 устремились на вражеские Т-III и Т-IV, как впереди и по сторонам от моей «тридцатьчетверки» начали вспыхивать немецкие и наши танки. Наши чаще, потому что броня у них была в два раза тоньше немецких. Не забывается и то как мой механик-водитель Андрей Леонов метался то вправо, то влево, спеша со своей неуязвимой «тридцатьчетверкой» на выручку товарищам, как мы в упор расстреливали врага.
Мы то отбрасывали немцев на несколько километров, то они снова после бомбежки и артобстрела шли на нас, и мы вынуждены были пятиться, оставляя на холмах горящие машины. Я не запомнил сколько раз они нас атаковали, но Андрей утверждал после, что мы отбили более 10 атак. Броня нашего танка была вся усеяна выбоинами и вмятинами от вражеских снарядов. Мы оглохли от их разрывов, от бомб, которые то и дело сыпались на нас с неба в промежутках между атаками. Тяжелый бой вел справа от нас и другой полк нашей дивизии, которым командовал майор Черяпкин.
К вечеру мы вынуждены были отойти к Гродно. Машин в строю оставалось уже мало. В мой танк угодил снаряд из 105-мм пушки, повредил поворотный механизм и вывел из строя орудие. Машина загорелась, но ее удалось потушить. У нас иссякли боеприпасы, стало недоставать горючего. Не было ни какого снабжения. Вечером мы узнали, что по приказу командования наши войска оставляют Гродно, а наша дивизия должна прикрывать их отход. Однако никаких конкретных указаний мы не получили. Я решил вернуться в расположение полка, чтобы пополниться всем необходимым. На складах удалось найти кое-что из продовольствия, боеприпасов, заправиться горючим. Попытки связаться со штабом дивизии не дали результатов. Никого из командования в городе не было. Решил двигаться на Лиду вслед за отступающими частями. Так закончился для нас первый день войны.
В дальнейшем мне довелось участвовать в боях в район Лиды, в деятельности партийно-комсомольского подполья в Полоцком районе, а в мае 1942 года возглавить партизанский отряд, который через месяц был развернут в 3 Белорусскую партизанскую бригаду. До ноября 1943 года, когда бригада соединилась с частями Красной Армии, я был командиром этой бригады".
