01.12.2015|15:50
В селе Татарский Канадей Кузнецкого района открылась мемориальная плита известному писателю Адельше Нурмухамедовичу Кутуеву, который родился на этой земле. Мероприятие собрало представителей правительства области, местной администрации, педагогов и учащихся средней школы имени Героя России Джафяса Яфарова.
«Ваше село многое сделало, чтобы сохранить память о героях - участниках Великой Отечественной войны и других известных земляках», - отметил заместитель председателя правительства Пензенской области Василий Трохин.
Адельша Кутуй появился на свет в 1903 году в селе Татарский Канадей и стал первым в своем роду, кто встал на литературный путь. Он сделал очень много для культуры своего народа.
«Большое влияние на него оказал Маяковский, с которым Адельша Нурмухамедович дружил. Это чувствуется по его произведениям. К сожалению, поэт, писатель, драматург прожил очень короткую жизнь», - рассказал глава администрации Кузнецкого района Пензенской области Валерий Костин.
Адельша Кутуев скончался сразу после победы в Великой Отечественной войне. Ему было 42 года. Наследие, которое он оставил, до сих пор изучается молодежью.

Рустем Кутуй - сын Аделя Кутуя на неделе татарской поэзии, г. Москва, октябрь 1964 г.
Кутуй Рустем (11 ноября 1936 года - 7 января 2010) поэт, писатель и переводчик, члена Союза писателей Республики Татарстан, заслуженный работник культуры ТАССР (1987), сына классика татарской литературы – Аделя Кутуя.
Рустем Кутуй родился 11 ноября 1936 года в Казани. Окончив в 1960 году филологическое отделение КГУ, он работал в Татарском книжном издательстве, затем – на Казанской студии телевидения редактором литературно-драматической редакции. До последних дней своей жизни возглавлял отдел поэзии журнала "Казань". Кутуй писал на русском языке, в общей сложности он выпустил более 30 книг.
Драматические судьбы молодых современников, искания творческой личности описаны в лиричной и психологической повести "Дождь будет" (1963), "Я леплю снежную бабу" (1966), "Рыжики в июле" (1984), "Свет в осиннике" (1988).
Сборники лирики "Зов" (1975), "Лист Земли" (1980), "Корни" (1982).
http://www.bukvaved.net/biography/68391-biografija.html

Адель Кутуй (Гаделша Нурмљхђммђт улы Кутуев) родился 28 ноября 1903 г. в деревне Татарские Кынады (Татар Кынадысы) Кузнецкого района Пензенской области (раньше Кузнецкий уезд бывшей Саратовской губернии).

Отца его Нурмухаммета женили насильно на девушке старше его из богатой семьи. От нее у него родились двое детей – сыновья. Но сам Нурмухаммет любил другую. Дина согласилась прийти второй женой, так как очень его любила. Жена даже не подозревала, что скоро муж приведет домой вторую жену и она станет старшей.

Муж, ушедший по работе, вечером пришел с молодой девушкой.  Жена в это время вытирала тарелки. Бывшая в руках тарелка упала и разбилась. Но никакого скандала не было. От второй жены родилось шестеро детей. Старшая жена была очень спокойной, мужественной женой. Детей всех любила, следила за ними в детстве она. Даже по ночам вставала именно она, младшей только давала кормить грудью.

Она прожила потом недолго, около семи лет. Дети остались на Дину. Нурмухаммет старался, чтобы старшие дети не чувствовали потери родной матери, очень обижался, когда Дина держала в сторонке старших. В ответ та говорила: «Но что я поделаю, свои–то ближе».

В деревне половина носили фамилию Кутуевы, все были родственниками. Принято было своих детей в чужие деревни не выдавать замуж и не женить на девушках из других мест. Родственные отношения очень ценились. Нурмухаммет был кустарщиком–кожевенником. Участвовал в работе кожевенного завода родственника Идиатуллы, был компаньоном. Только в старости вышел с работы и занялся своим вторым любимым делом – стал бондарем.

Отец у Аделя был очень строгим религиозным человеком, а мать, наоборот, смотрела на это дело легче. Она не держала уразу, давала детям больше свободы, отпускала их тайно в кино, театр, рассказывала им сказки, баиты, сама сочиняла стихи и баиты. Старалась дать детям образование, воспитать сообразно времени, заинтересовать литературой, искусством. Свои произведения Адель первым всегда читал матери. Прислушивался к ее мнению.

В 78 лет, услышав о смерти своего сына, мать напела песню:

Иртђ томан, кич томан,         (Утром туман, вечером туман,

Бу томанга ни булган?            Что с туманом приключилось?

Иртђ кљтђм, кич кљтђм –         Утром жду, вечером жду,

Бу балама ни булган?              С моим сыном что случилось?)

Начальное образование Адель получил в родной деревне.

В 1912 г. отец Нурмухаммет абзый решил переехать в деревню Алексеевск Самарской губернии. Устроился в кожевенный завод  Здесь Адель с девяти лет учился в русской школе, получил русское воспитание. В 1917 г. семья переехала в Самару. Парень, обычно спокойный, не знающий шуток, стал меняться, стал общительным. В этот же год начал ходить на литературный кружок видного русского писателя Александра Неверова. В семье все хотели, чтобы он стал инженером. Поэтому Кутуй тщательно скрывал свое увлечение литературой.  Первые свои стихи Адель написал на русском языке. Вблизи в эти годы познакомился с русской поэзией, читал А.С.Пушкина, особенно любил читать В.Маяковского.

А.Кутуй, не закончив среднюю школу, поступил на историко–филологический факультет Самарского университета. В то же время участвовал в театральных постановках Самарского татарского клуба, декламировал. Но его тянуло в Казань – центр культурной жизни татар. Об этом он рассказал только матери и сестре. Получив их согласие, тайно от отца уехал в Казань. Ему было семнадцать лет.

Шел 1920 год. Кутуй поступил учиться в химическое отделение Политехнического института. Учился хорошо, но, закончив второй курс, бросил учебу и стал преподавать в Татаро–башкирском военном училище. В то время в Казани жили Фатих Амирхан, Галимджан Ибрагимов, Галиасгар Камал, Фатхи Бурнаш и др.  Выходили газеты–журналы на татарском языке. В литературу пришли молодое поколение:  Хади Такташ, Хасан Туфан, Кави Наджми. Адель Кутуй примкнул к ним, подружился. В 1923 г. он начал писать стихи. Кутуй потом пробовал свое перо во всех жанрах: писал стихи, рассказы, драматические произведения.

В литературу Кутуй пришел как поэт–футурист, который пришел открыть новую эру для людей. Он примкнул к тем, кто отрицал все старое в литературе. Считал, что прежняя литература уже свое отжила. Нам это напоминает нынешних панков, хиппи, гопников, которые тоже все отрицают, стараются создать новый мир на новом месте. (Земля вертится. Все возвращается на круги своя.) Конечно же, с возрастом все это прошло, Кутуй развивался, духовно рос.

День – гвоздь.

Жизнь – молоток.

Мы –

Люди!

Бей молотком.

Ударь по гвоздю,

Ударь – сильнее! – писал футурист Кутуй  в то время.

                          (День – гвоздь», 1925)

В Казани А.Кутуй в 1925 г. выпустил свой первый сборник футуристических стихов «Когда дни бегут» («Кљннђр йљгергђндђ»). Правда, по мнению некоторых критиков, стихи в сборнике напоминают свалку мусора.

В 1925 г. в Москве А.Кутуй встретился с В.Маяковским. Он прочел поэту свой перевод на татарский поэмы «Левый марш». В общении с русскими писателями, поэтами он понял, что ему не хватает знаний. В этом же году он поступил учиться на факультет русского языка и литературы Казанского Восточного педагогического института.

В 1925 г. Адель Кутуй, Риза Ишморат (в будущем видный татарский драматург), Асгать Мазитов организовали на открытом воздухе театр под названием «Бомба». Кутуй в эти дни бывал  везде, все видел, всюду «совал нос». Его интересовало абсолютно все на свете.

Говоря, А.Кутуй знал про все, нужно иметь в виду, невозможно представить историю татарского театра 20-30-х годов. На премьеры спектаклей писал рецензии именно он.

В 1927 г. в Казани образовалась «семерка» («ќидегђнчелђр») писателей и поэтов, состоящая из Хади Такташа, Аделя Кутуя, Кави Наджми, Гумера Толымбая, Хасана Туфана. Семеркой она была потому, что они как бы признавали старшинство литературоведов профессора Галимджана Нигъмати и Гумера Гали.  «Семерка» продвигала идеи и доктрины Галимджана Ибрагимова, предполагала сотрудничество, активную помощь друг другу в литературном деле, при изданиях новых книг.

Мы уже знаем, что Галимджан Ибрагимов двадцать лет жил под наблюдением КГБ,  умер  в тюрьме. Так и «семерка» с первых дней работала под наблюдением бдительных органов. Считалось, что эти писатели пропагандировали «мелкобуржуазный национализм, двуличие». Одно время обществом руководил А.Кутуй. Когда органы решили, что ряд татарских писателей надо очистить от «мелкобуржуазных личностей», ОГПУ ТАССР арестовало именно А.Кутуя (в 1930 г.). Писатель девять месяцев просидел в тюрьме. После этого Кутуй постоянно должен был жить в страхе, а вдруг опять арестуют. По словам жены мы можем представить, что он пережил. Кутуя уволили с работы. После этого он долго не мог устроить на работу. Ходил, искал, возвращался после безуспешных поисков. Садился за стол, обхватив голову, руками, и надолго застывал. В те дни он перестал разговаривать, улыбаться, общаться. Самым тяжелым  для Кутуя было расставание с очень близким другом – Хади Такташем. Такташ был очень эмоциональным человеком, верящим всему. Он, поверив всему, что говорили про Аделя Кутуя, сразу  и решительно порвал отношения с другом. А вскоро и умер, так и не примирившись с ним.

Азат Ахунов
старший научный сотрудник Татарской энциклопедии АН Республики Татарстан

Время Аделя Кутуя

Исполнилось 100 лет содня рождения татарского поэта и писателя Аделя Кутуя. Повесть "Неотосланные письма" 16 раз издавалась на русском, 6 - на татарском, 3 - на китайском, а еще - на английском, арабском и многих других языках.
"ТМ" рассказывает о драматической судьбе Аделя Кутуя - потрясающем взлете и трагическом крушении.
Если бы 100-летие Аделя Кутуя пришлось на 1983 год, наверняка состоялись бы всесоюзная научная конференция, вечер в Колонном зале Дома Союзов, передачи на телевидении, наверное, открыли бы музей и памятник, издали бы полное собрание сочинений. Но юбилей выпал на ноябрь 2003 года. Татар нельзя обвинить в беспамятстве. Но историческая и культурная память имеет масштабы… Как говорится, другие времена — другие песни.

А может быть, Кутуй и в самом деле не стоит того внимания, которое уделялось ему в советское время, когда его именем называли улицы, "заводы и пароходы"? Ведь, по большому счёту, он вошёл в историю литературы единственной книгой — повестью "Тапшырылмаган хатлар" ("Неотосланные письма"): кто назовёт на вскидку хотя бы ещё одно произведение писателя?
И всё-таки каким был Адель Кутуй, каким он был без хрестоматийного глянца и идеологической мишуры советских лет?

Истоки
В 1927 году известный татарский литературовед Галимджан Нигмати на страницах журнала "Безнен юл" ("Наш путь") назвал имена пятёрки наиболее значимых, по его мнению, татарских писателей 1920-х годов. Наряду с Хади Такташем, Кави Наджми, Хасаном Туфаном, Гумером Тулумбайским в это созвездие он включил Аделя Кутуя — неплохо для начинающего автора, который всего пять лет назад приехал покорять Казань с двумя-тремя стихотворениями в кармане.
Если до революции 1917 года деятелей татарской культуры и просвещения в основном поставлял город, то с приходом к власти большевиков ситуация изменилась коренным образом. Вытеснение в течение многих веков татарского языка из сферы активного обращения привело к тому, что в городских условиях родной язык для татар стал уже не столь важным, а новое поколение росло и вовсе безразличным к родной речи. В этих условиях основным источником подпитки татарской национальной культуры стала деревня, где родной язык был единственным средством общения.
Будущий татарский писатель родился 28 ноября 1903 года в деревне Татарские Кынады Кузнецкого уезда Саратовской губернии (ныне Пензенской область). Его отец Нурмухаммед Кутуев вскоре бросает занятие хлебопашеством и в 1912 году в поисках лучшей доли отправляется в село Алексеевское Самарской губернии. Там он устраивается на кожевенную фабрику фабрикантов Кутуевых, а сына Адельшу и дочь Зайнуль отдаёт в русскую школу. Но через пять лет, в беспокойный 1917 год семья Кутуевых вновь меняет место жительства — на этот раз переезжает в губернский город Самару. Именно здесь Адель Кутуй начинает серьёзно заниматься литературным творчеством. Он пишет на русском языке свои первые стихотворения, посещает городской литературный кружок, которым руководит известный писатель Александр Неверов. Адель и его сестра Зайнуль учатся в самарской школе имени Льва Толстого и совершенствуют свои познания в русском языке и литературе. Надо сказать, что в повседневном общении они также предпочитают общаться между собой на русском — попытки разговаривать на татарском приводили к насмешкам окружающих, а для ранимых подростков это как соль на рану. Интересный факт: два нынешних ведущих русскоязычных писателя Татарстана — Рустем Кутуй и Диас Валеев приходятся друг другу родственниками. Отец первого — Адель Кутуй, а мать второго — Зайнуль Кутуева (в будущем заслуженный врач РСФСР, организатор системы диспансерного обслуживания туберкулёзных больных в Татарстане).
Трудно оставаться в Самаре, когда относительно неподалёку, в Казани кипит литературная жизнь. Тем более, что Адель Кутуй в духе новых веяний начинает активно писать на татарском языке. Его увлекает футуризм Владимира Маяковского, он пытается проводить аналогичные эксперименты и в татарской поэзии. В 1922 году полный амбиций юноша приезжает завоёвывать Казань. Правда, понимая, что одним творчеством сыт не будешь, Кутуй выбирает "серьёзную профессию" — поступает на химфак Политехнического института. Однако, проучившись два курса, юноша расстаётся с институтом — занятие нелюбимым делом хуже неволи, особенно для такой творческой натуры, как Адель Кутуй. Чтобы не нарушать правил советской системы, он поступает на работу учителем литературы в Татаро-башкирскую военную школу, но главное — с головой окунается в литературную жизнь Казани.

Первые успехи: жизнь удалась!
Напористая активность молодого поэта приносит свои плоды. Уже через год "гвоздём" четвёртого и пятого номеров авторитетнейшего татарского литературного журнала "Безнен юл" становятся футуристические стихи Кутуя. Первый бастион взят. В 1924 году выходит первый сборник его стихотворений "Коннэр йогергэндэ" ("Когда дни бегут"), 3-х тысячный тираж, которого разошёлся на "ура". Через год — переиздание сборника, но уже в солидном Татарском книжном издательстве.
В середине 1920-х годов Адель Кутуй — знаменитость. И знаменит он не столько заслугами на творческом поприще, сколько благодаря громким критическим статьям, в которых беспощадно громит тех, кто, по его мнению, ещё не до конца выкорчевал в себе прошлое и не встал на путь пролетарской борьбы. Горделивое объявление себя первым татарским футуристом, безоглядные призывы к отказу от дореволюционного культурного прошлого и конфликты с классиками татарского реализма породили репутацию Кутуя как человека с прямым и непредсказуемым характером.
Что представляла собой литературная Казань середины 1920-х годов? Как и после свобод, дарованных царским Манифестом от 17 октября 1905 года, сюда стекается татарская интеллигенция со всех концов страны. Десятки литературных течений и школ — там футуристы, здесь имажинисты: сам чёрт ногу сломит! Татарские газеты и журналы полны восторгов: создаём новую, пролетарскую литературу! Благодаря НЭПу появились кооперативные издательства и типографии, которые плодят многоголосицу тем, стилей, течений, литературных жанров. Возможно, кто-то хватался за голову, но только не Адель Кутуй, который в условиях такого творческого кавардака чувствует себя как рыба в воде. Следуя примеру своего бога и кумира — Владимира Маяковского, он создаёт татарский ЛЕФ (Левый фронт искусств), который в прямом переводе получает название СУЛФ (Сул фронт). Революционно настроенная литературная молодёжь не прячется по углам — сулфисты всегда в центре событий. Когда надо сорвать спектакль в Татарском академическом театре, они тут как тут — вместо классики получайте выдохнутый десятком молодых глоток "Левый марш" Маяковского. А кто организовал забастовку артистов того же самого Татарского академического театра, не пожелавших переезжать из своего родного гнезда в помещение Оперного? Правильно, Кутуй.
Молодые литераторы разносят в пух и прах метод реализма и даже устраивают литературный суд над ещё живым тогда классиком татарской литературы Фатихом Амирханом. Вынужденный из-за бесконечных нападок воинствующей молодёжи бросить преподавательскую работу в театральном техникуме, больной и разочарованный Амирхан в отчаянии называет футуриста Кутуя и имажиниста Кави Наджми "недоумками". А ведь когда-то сам Фатих Амирхан считался новатором — его героини-татарки шокировали окружающих декольте и влюблялись в русских парней, а сам писатель щеголял в узких брюках и шляпе, что очень раздражало мулл-кадимистов. Что Амирхан, когда Габдулле Тукаю навесили ярлык мелкобуржуазного поэта! Именно тогда Хади Такташ предлагал Кутую создать блок для борьбы со "школой Тукая". По искреннему убеждению молодых людей, борьба против тукаевской школы стала бы началом большой битвы против всей буржуазной литературы прошлого. Горячие головы были убеждены в том, что новый мир можно построить лишь на обломках старого. Да что там Тукай и Амирхан — даже своему ближайшему другу и соратнику Хади Такташу Кутуй устроил литературный суд, и это было в порядке вещей.
Молодой писатель — душа любой компании. Он красив, его белозубая искренняя улыбка сражает наповал даже самых стойких большевичек. Поэтесса Зайнап Баширова в газете "Эшче" ("Рабочий") громит Кутуя за его "непролетарское происхождение", а сама на левой руке носит часы с портретом писателя. Когда её спрашивают, который час, она жеманно отвечает: "Сейчас вам скажет Кутуй". Да и как его не любить! Он лёгок в общении, ко всем относиться ровно, если критикует, то говорит в лоб, зато если хвалит, то возносит до небес. Его речь богата афоризмами, высказываниями знаменитых людей. Кутуй в совершенстве владеет русским и татарским языками, его выступления — своего рода мастер-классы ораторского искусства. Когда он читает свои стихи, то отдаёт этому всю свою душу, всю свою энергию. Для того времени писатель хорошо образован (в 1929 году Кутуй закончил филфак Восточного пединститута), начитан, досконально знает не только татарскую, но и русскую и зарубежную литературу, многое цитирует по памяти.
В эти годы Адель Кутуй необычайно деятелен и активен. Он пишет не только стихи, но и рассказы и повести. Почти во всех татарских изданиях выходят его статьи, фельетоны, театральные рецензии. На сцене Татарского академического театра ставятся его пьесы. Кутуй этого периода поспевает всюду и берётся за любую работу. Он и поэт, и очеркист, и публицист, и переводчик, и искусный оратор. Горит-разгорается его звезда. Правда, творческая активность помимо всего прочего имела и вполне прозаические причины — за стихи и рассказы платили небольшой гонорар, который был не лишним для прозябавшей в полунищите восходящей звезды татарской литературы. Живой пример — ещё одна восходящая звезда того времени Хади Такташ за 200 стихотворных строк получал всего пять рублей: этой суммы хватало ровно на пять дней несытной жизни. В своих письмах Кутуй сетует на то, что ему приходиться писать по три статьи в день, иначе он не сможет обеспечить семью. Его раздражает, что из-за этого вала он не мог довести до ума свои крупные художественные произведения.

Чёрная полоса
Раскрученное на IV совещании ЦК РКП (б) в июне 1923 года обвинение в "национал-уклонизме" татарского политика, оппонента Сталина в вопросах национальной политики Мирсаида Султан-Галиева стало звонком, предвещавшим репрессии национальных кадров страны. Осенью 1930 года началась раскрутка дела "Джидегена" Татарская пресса заявила: "Среди татарских писателей раскрыта подпольная контрреволюционная организация "Джидеген". Аделя Кутуя назвали одним из руководителей этой организации. Для многих эта новость прозвучала как гром среди ясного неба. Как же так: активист, патриот, всеобщий любимец — и вдруг руководитель контрреволюционной организации? Но люди верили газетному слову — раз пишут, значит, правда. Хади Такташ, ближайший друг и соратник, чуть ли не брат, с кем они и свадьбу сыграли в один день, — и тот поверил, публично назвал Кутуя "врагом". Вмиг сорвалась с небосклона его звезда и мир для него погрузился во тьму. Обидно, но Такташ так и не узнал правды — умер, думая, что Кутуй и в самом деле предатель. Только что вышедший из тюрьмы Адель всё же успел на его похороны. Поэта провожали в последний путь помпезным траурным митингом. "Отщепенца" Кутуя прогнали от гроба, не разрешили сказать слов прощания. Правда, он всё-таки сумел пролезть через кордоны и бросить горсть земли в могилу своего друга…
Реальная история "Джидегена" такова. Весной и летом 1928 года в Казани и Уфе состоялись неофициальные встречи молодых татарских писателей и поэтов, где они договорились о поддержке друг друга. Прежде всего, речь шла о написании положительных рецензий на произведения друг друга, о протекции в их издании. Инициаторами этого "проекта" стали поэт Тухват Ченекай в Уфе и Адель Кутуй в Казани. По предварительной договорённости в "заговоре" должны были принять участие также писатели Абдрахман Минский, Сайфи Кудаш, Сагит Агишев, Наки Исанбет. На момент принятия решения седьмой участник не определился, хотя и назывались разные кандидатуры. По предложению Ченекая это объединение было названо "Джидегян" — "Семёрка" (по-татарски — "Большая медведица" — созвездие, в котором выделяют группу из семи звёзд).
В конце 1929 года в Советском Союзе началась кампания чисток творческих организаций, которая коснулась и Татарии. С ярлыком "пропагандистов буржуазно-националистической идеологии" из татарской писательской организации были исключены Тухват Ченекай и Садри Джалал. В атмосфере поиска врагов некоторые писатели стали сводить счёты друг с другом, начались склоки и дрязги. Трагичная и непонятная смерть Владимира Маяковского в апреле 1930 года также сказалась на настроении татарских писателей самым удручающим образом.
Понимая, что дело разгорается нешуточное, "буржуазный националист" Т.Ченекай решил сделать упреждающий удар. В газете "Башкортостан" он опубликовал статью, в которой подверг сокрушительной критике группу "Джидеген". За статью один из руководителей Татарской ассоциации пролетарских писателей (ТАПП) Кави Наджми пообещал восстановить Ченекая в этой организации, но слова своего не сдержал. Мало того, в феврале 1931 года автор статьи вместе с А.Кутуем, Н.Исанбетом, А.Минским, С.Кудашем и другими писателями сам оказался за решёткой. Продолжавшееся 8 месяцев следствие зашло в тупик и закончилось фиаско. Обвиняемые за отсутствием в их действиях состава преступления были оправданы и освобождены из-под стражи. Но месяцы тюрьмы, голод, потеря надежды в справедливость сделали своё чёрное дело: почти каждый из подследственных дал на допросах уничтожающую характеристику своих коллег и соратников (эти документы были недавно опубликованы в казанском журнале "Эхо веков"). Вот что писал, например, Наки Исанбет о Кутуе: "…Кутуй типичный карьерист, горлопан и политический авантюрист, сын фабриканта". Не менее жёсткую характеристику своим коллегам по перу дал и сам Кутуй.
Органы НКВД не оставят его в покое — будут ещё не раз вызывать на допросы и после освобождения. Недавно рассекреченные архивные документы, датированные 1935 годом, свидетельствуют о том, что Кутуй давал "разоблачительные показания" на своё окружение. Звездопад…
Молох насилия не только умертвляет тело человека — он коверкает душу, страх чаще всего имеет больше власти над нею, нежели мораль и надежда.

Солдатская смерть
На воле мало кто ждал Кутуя с распростёртыми объятьями. Многие его друзья и знакомые отвернулись от него, на работу не брали. Те, с кем он был знаком раньше, перестали его узнавать. Адель Кутуй окунается в творчество и в 1935 году публикует своё лучшее произведение — повесть "Неотосланные письма". Никому не дано знать, сколько душевных сил и оптимизма надо было вложить в создание такого живого творения. Кто знает, если бы Кутуй раньше отошёл от литературной борьбы и общественной деятельности, если бы не разменивался на газетно-журнальную подёнщину, может быть, таких произведений было бы больше. Повесть о любви была воспринята читателями как глоток свежего воздуха. Всё-таки и в самом деле: поприще писателя — не трибуна, а письменный стол, не политические ристалища, а сердце человеческое.
Писатель повзрослел и остепенился. Правда, из его произведений исчезли юмор и сатира, но с ними ушла и та жёсткость и непримиримость к людям, которыми полыхали строки прежнего Кутуя. Он вернулся в мир татарской литературы. Его повесть читали все, всюду её обсуждали, искали прототипов.
Наступил новый звёздный час Кутуя. "Неотосланные письма" и в наши дни остаются наиболее популярным и известным произведением татарской литературы. Эта книга выдержала свыше сорока переизданий на самых разных языках мира (на русском в 1945 году и потом ещё 15 раз, на татарском — 6, на китайском — 3, по одному разу на башкир-ском, чувашском, марийском, киргизском, казахском, узбекском, каракалпакском, чеш-ском, английском (в США) французском, арабском, корейском, албанском, монгольском, вьетнамском).
В конце 1941 года (по другим сведениям летом 1942-го) Адель Кутуй уходит добровольцем на фронт. Он пошёл в военкомат в первый же день войны. Но писатель никогда не отличался здоровьем и поэтому, наверное, раньше не проходил воинской службы. Он рвался на фронт, и когда всё-таки оказался в действующей армии, то не стал отсиживаться в тыловых частях — попал на передовую. Был награждён двумя боевыми орденами и медалями, в 1943 году вступил в партию. Несмотря на участие в тяжёлых боях, ему удавалось избегать пуль и осколков. Поразительно, но он умудрялся писать. В печати публикуются его статьи, очерки, стихи. На фронте он пишет фантастический роман для детей "Приключения Рустема", рассказ "Кинжал", прозу в стихах "Мы — сталинградцы", "Тоска" и другие сочинения.
Когда в 1944 году Адель Кутуй прибыл в краткосрочный отпуск в Казань (по другим сведениям, его вызвали в Казань специально), с ним обсуждался вопрос о назначении наркомом культуры Татарии. Но нашлись люди, напомнившие руководству "джидегенское" прошлое кандидата. Тогдашний управляющий Татгосиздата Мухаммад Гайнуллин предлагал писателю похлопотать о брони, но Кутуй решил вернуться на фронт. Однако писатель больше не служил в боевых частях — он был назначен корреспондентом фронтовой газеты "Красная Армия", которая выходила и на татарском языке.
В конце 1944 — начале 1945 года Кутуй в составе 2-ой танковой армии участвовал в боях на Лодзинском направлении, проделывал с танкистами по 150 километров в день, сильно простудился. Но лечиться было недосуг и только в марте ему удалось вернуться из командировки. Тяжелобольной военкор попал в госпиталь. День победы Адель Кутуй встретил то приходя в себя, то теряя сознание. 15 июня 1945 года в госпитале польского города Згеш он скончался. Родился поэтом — умер солдатом и был похоронен как солдат.
Судьба отпустила ему недолгую жизнь: 1903 — 1945. Жизнь же его сочинений зависит от новых поколений соотечественников. Для Аделя Кутуя нашлось место в "Краткой Российской Энциклопедии" 2003 года и тем более в "Татарском энциклопедическом словаре" 1999 года. Мерцающие звёздочки памяти о писателе — потрёпанные кутуевские томики ещё стоят на полках библиотек...