Вести с далекой войны

---

 

Фото из семейного архива Г. В. Растрепиной.

---

   Почти 73 года, с самого начала Великой Отечественной, судьба отца, начальника погранзаставы на литовской границе, оставалась для апатитчанки Галины Растрепиной неизвестной. И лишь совсем недавно она узнала, где и как погиб лейтенант Василий Растрепин. Пусть идут годы, но родник памяти, оказывается, остается животворящим. Галина Васильевна ощутила это на себе.

Первыми приняли бой
22 июня для нее - день памяти и скорби в самом полном смысле. Тогда, в 1941-м, Гале было лишь четыре с половиной года, но начало войны она помнит отчетливо: завыли собаки на погранзаставе, тут же началась бомбежка, все вокруг мгновенно превратилось в кипящий котел. Войну она встретила на границе у небольшого литовского города Кретинга. Ее отец, лейтенант Растрепин, был начальником погранзаставы. Застава была родным домом для девочки.
- Помню, как солдаты катали меня на велосипеде, и я навернулась в канаву. С тех пор на велосипед больше не садилась, - делится детским воспоминанием Галина Васильевна, удивляясь причудам памяти, которая хранит такие незначительные события.
Отец был кадровым военным, жена с дочерью ездили за ним по гарнизонам - из Читинской области (где и родилась Галя в 1937-м) - в военную Харьковскую школу, потом - на погранзаставу на белорусско-литовской границе…
- И папу, и маму я помню очень хорошо, - говорит Галина Васильевна. - Мама была веселой певуньей, я, видно, в нее пошла - сначала с мужем пела под аккордеон, потом тридцать лет - в хоре ветеранов.
Конец той доброй жизни положило июньское утро 1941 года. Каким-то чудом в считанные минуты командир заставы и политрук посадили свои семьи в грузовик, а сами в другом грузовике помчались с бойцами взрывать мост. На подходе к мосту, на развилке, машины направились в разные стороны. Мама с маленькой Галей доехали до вокзала и умудрились сесть в поезд, на котором несколько недель добирались до Пензенской области (до родины отца).
Вскоре родилась сестренка Рая, которая так и не увидела папу. А Галя помнила его всегда. Все вместе - мама, Галя, Рая - сначала ждали главу семьи, потом старались выяснить его судьбу. Они остались жить в Пензенской области, где девочки окончили школу, где Галина вышла замуж за местного парня. С такой же фамилией - Растрепин, что, впрочем, в деревнях вовсе не редкость. Вместе с ним уехала на Север, в строящийся в Кольском Заполярье город. Собственно, они его и строили - с тысячами других прибывших сюда. В Апатитах родились у них три дочери, здесь и живет по-прежнему Галина Васильевна (супруга уже тридцать лет как нет в живых), и дочери, и внуки здесь же.

В плену у фашистов
Все эти годы Галина Васильевна была уверена, как и остальные родные, что отец сгинул в том месиве в первые дни войны. Но, оказалось, выпала ему более горькая доля.
О том, как мужественно сражались пограничники, конечно, было известно. О тех событиях, о героизме бойцов 105-го погранотряда в советские времена даже вышла книга «Служили парни на границе» (автор - Римантас Грейчус). 4-я застава лейтенанта Растрепина вела бой до 11 часов, оставшиеся в живых пограничники прорвали кольцо окружения и к вечеру прибыли в штаб отряда.
В краеведческом музее города Кретинга собраны и хранятся материалы о погибших военнослужащих 105-го погранотряда, родственники Василия Растрепина в числе других были приглашены в свое время на открытие этого музея. Однако сведений о судьбе начальника заставы там нет.
Запросы в военные архивы позволили выяснить, что в июне он попал в плен, находился какое-то время в лагере в Хаммельбурге, а затем был направлен в гестапо, после чего следы его были потеряны. Без вести пропал.
- Понятно, что погиб. Но когда, где, есть ли куда приехать, цветочки положить, родную земельку? - переживает Галина Васильевна.
И вдруг после стольких лет неизвестности - публикация в «Комсомольской правде». Народный союз Германии по уходу за военными могилами передал в редакцию газеты список из 62 человек - советских военнопленных, расстрелянных осенью 1941 года на полигоне СС Хебертсхаузен, в пяти километрах от концлагеря Дахау.

Горькая доля
В Апатитах и Томской области, где живет сестра Галины Васильевны, одновременно увидели эту газету - и в ней фамилию отца. Как тысячи других военнопленных, он погиб, став живой мишенью для фашистов: на стрельбище Хебертсхаузен учились будущие снайперы СС. Их жертвами становились те, кого гестапо признало врагами Третьего рейха - командиры и политруки Красной армии, партийные работники, евреи. После допросов неблагонадежных направляли в ближайшие концлагеря. Это считалось государственной тайной, в список узников концлагеря военнопленных не включали.
Найдя упоминание о Василии Павловиче, родственники с помощью корреспондента «КП» вышли на сотрудников мемориала Дахау, прочли материалы Форума поисковых движений, исследовательские материалы. Читали и плакали. В Хебертсхаузене проходили выучку новобранцы элитных подразделений СС - тренировали свою психику и точность выстрела. Людей убивали сотнями, в бетонных нишах, прикованными к невысоким столбам. Наручники то и дело приходилось ремонтировать, от попадающих пуль их заклинивало. Там и мастерская была, на территории лагеря. Дни расстрелов называли праздником стрелка. Участвовавшие в них получали потом поощрение в виде шнапса, пива и сигарет, награды - Кресты военных заслуг 2-й степени, а летом стрелковая команда ездила отдыхать в Италию.
Такой метод уничтожения применяли только в Хебертсхаузене, как свидетельствует немецкий историк Райнхард Отто. В Дахау военнопленных убивали на стрельбище. В Бухенвальде и Заксенхаузене - выстрелом в затылок при помощи специального устройства, в Аушвитце на советских солдатах и офицерах впервые были опробованы газовые камеры...

Цветы к мемориалу
Среди тех, кто открыл тайну полигона Хебертсхаузен, а также имена сотен расстрелянных людей, и русские, и немецкие исследователи. Так, в середине 90-х большую работу провела наша соотечественница - следователь военной прокуратуры Маргарита Котиковская. Кто видел документальный фильм «Список Маргариты», знает, о чем идет речь. Кстати, материалы она передала в Россию (она переехала в Мюнхен, чтобы иметь постоянный доступ к немецким архивам) тогда же, в 1997-м, но эти списки никогда не публиковались. Потрясающая женщина провела потрясающую работу. Свои дни Котиковская закончила в Мюнхене, вскоре после того как передала документы и выяснила судьбу собственного мужа - с чего, собственно, и началось ее исследование.
Многие годы занимается судьбами военнопленных доктор Райнхард Отто, один из инициаторов создания обобщенной базы данных «Мемориал» - электронного архива Минобороны России. За вклад в установление судеб советских военнопленных Райнхард Отто награжден высшей наградой РФ для иностранцев - орденом Дружбы.
Работу, начатую этими специалистами, намерены продолжить сотрудники мемориала Дахау. С осени 1941-го до лета 1942-го (потом практика массовых расстрелов на полигоне Хебертсхаузен в связи с недостатком рабочих рук в промышленности Германии прекратилась) погибли около четырех тысяч человек. Пока известны имена лишь около девятисот из них.
- Нам сообщили, что в мае этого года на территории стрельбища открыли мемориал с первыми десятью стелами, на которые нанесены имена убитых военнопленных, - рассказывает внучка Галины Васильевны Любовь Гаркуш. - На его открытие приглашали родственников погибших узников. Жаль, но мы узнали об этом слишком поздно. Конечно, мы очень хотим - и особенно бабушка! - побывать там. Надеемся, в следующем году, на семидесятилетие Победы, сможем осуществить эту мечту. И бабушка положит наконец цветы на ту землю, где покоится ее отец.

Такая нужная работа
В ходе подготовки этого материала у меня возникли некоторые вопросы, касающиеся поисковой работы. Чтобы найти на них ответы, я обратилась к экспертам Форума поисковых движений Варваре Туровой и Татьяне Секэй, а они помогли не только связаться с доктором Отто, но и перевели интервью с ним. Думаю, читателям «Мурманского вестника» будет интересно узнать больше о работе, проведенной немецким исследователем. Как выяснилось, в связи с этим он бывал и в Мурманской области.
- Доктор Отто, с чего начался ваш интерес к этой теме?
- В 1982 году ко мне обратился за помощью один ученик (я тогда преподавал в школе). Он писал работу о шталаге 326 Зенне, в котором содержалось много советских военнопленных, и искал документы об этом лагере. Сообща нам удалось найти в немецких архивах некоторые материалы, что позволило ученику получить за свою работу приз - поездку в Ленинград. Ну а я остался в теме «Советские военнопленные». Вместе с историком Карлом Хюзером мы опубликовали спустя некоторое время книгу о шталаге 326.
- Что удалось сделать за эти годы?
- Я пытался найти документы о советских военнопленных и систематизировать их. После публикации о шталаге 326 Зенне я написал диссертацию о зачистке военнопленных в лагерях на территории Третьего рейха, затем мне удалось наладить контакт с архивами в Берлине (ВАСТ), Подольске (ЦАМО), с архивами КГБ в Белоруссии. Когда я впервые побывал в Подольске в 1997 году и увидел картотеку на трофейные документы касательно советских пленных офицеров, то осознал необходимость сведения ее в единую базу данных.
Вместе с историком Рольфом Келлером мы опубликовали статью, где подчеркивали актуальность создания такой базы. Статья пробудила интерес фонда «Саксонские мемориалы», который затем инициировал проект по оцифровке документов. Одним из результатов этого стала ОБД «Мемориал» - обобщенная электронная база данных. Но мы с Рольфом Келлером покинули проект в 2006 году, когда увидели, что Дрездену нужна массовость, а не детали. То есть речь шла об оцифровке как можно большего количества документов, а не об их тщательном анализе и сообщении семьям погибших точной информации о месте упокоения близких людей.
- Правда ли, что вы бывали в Мурманске? Расскажите немного об этом.
- Это было летом 2008 года. В то время мы, два финских историка и я, проследовали по следам советских военнопленных до поселка Никель у норвежской границы. Там во время Второй мировой войны на добыче никеля работало много военнопленных, там же было и советское кладбище. Но за ним никто не ухаживал, уже тогда его едва было видно. Теперь, наверное, и совсем нет.
- Правильно ли я понимаю, что тайну трагедии Хебертсхаузена первой раскрыла Маргарита Котиковская? И «список Маргариты» был первым списком имен погибших там?
- Это не совсем так. С 1997 года я часто бывал в Подольске по приглашению Генерального штаба. Еще в начале исследований мне бросился в глаза примечательный штамп «передан гестапо», и я предположил за этим зачистку военнопленных - уничтожение на стрельбище Хебертсхаузен. Госпожа Котиковская обратилась ко мне, и я назвал имена, которые мне удалось установить на тот момент. Она была очень активной женщиной и пыталась рассказать всем историю произошедшего в Хебертсхаузене.
Я общался с нею в начале ее исследований, затем список в неизвестной мне форме был доведен до общественности. Не знаю, что с ним произошло дальше. Знаю лишь, что в списке имелись ошибки. В то время исследования о советских военнопленных проводились соответственно прежнему уровню знаний, например, дата окончания зачисток не была определена точно. Поэтому в список попали и военнопленные, дожившие до освобождения. В сегодняшнем проекте мы используем новые данные.
- Список погибших на полигоне Хебертсхаузен, впервые опубликованный в нескольких российских СМИ в январе этого года, включает 62 имени. Откуда эта цифра, ведь на сегодня установлено уже около 900 имен?
- Этот список из мемориала Дахау, он содержит некоторые из установленных в ходе проекта имен. Народный Союз Германии предложил опубликовать их в газете «Комсомольская правда». Чтобы использовать эту возможность, мы взяли список, с которым раньше уже обращались в Российский государственный военный архив. Там есть личные дела на некоторых пограничников, сотрудники архива сделали для нас биографические выписки и прислали фотографии. Публикация позволила нам установить контакт с родственниками погибших, рассказать им о произошедшем и открыть вместе с ними мемориал на бывшем стрельбище.
- Спасибо вам и сотрудникам мемориала за работу, которую вы ведете!
- Эта работа нужна людям, пусть мои знания послужат благородному делу. Я буду и дальше заниматься установлением судеб советских военнопленных солдат и офицеров.

Зоя КАБЫШ, Апатиты
Опубликовано в "Мурманском вестнике" 26.06.2014 г.