Спасая Отечество в тылу

О тружениках тыла, которых в Нижнеломовском районе осталось 1 123 человека, принято говорить, что они «ковали победу» над фашизмом, приближали долгожданный день этого священного для нашего народа праздника. Среди них бывшая работница электромеханического завода Анна Максимовна ЛОПАСОВА

Что такое сиротство, знает даже ребёнок из благополучной семьи, которому читали сказки Пушкина и Андерсена про злую мачеху и одиночество детей. Но испытать долю сироты, почувствовать свою ненужность в чужой семье Анна Максимовна не пожелает даже врагу. Это её, когда мама умерла при родах, оставив сиротами ещё трёх старших дочек, воспитывали по очереди (?!) в семьях села Прянзерки.
– Кому нужен был чужой ребёнок? Кормили тем, что оставалось, ухода никакого, да ещё малярией болела. Худющая была! Где прихватит недуг, там и валялась. За то, что жила в семье, колхоз платил людям деньги. А потом нашлись добрые люди, у которых я стала желанным ребёнком. Как говорят, нет худа без добра. В семье Ермаковых умерла единственная дочь, примерно такого же возраста, как и я. И звали её так же – Анна. Вот они и забрали меня, сироту, к себе. А малярия закончилась неожиданным образом: у моей приёмной матери пропали деньги, и она решила обратиться, как сейчас говорят, к экстрасенсу, а по-простому – к бабке-ворожее. И сказала об этом во всеуслышание. Вечером на пороге дома я увидела узелок с деньгами и радостно закричала: «Глядите, деньги!». Вот с той минуты и про малярию забыла: канула в воду.
Когда началась война, я была школьницей. Директора нашего сразу забрали на фронт, а мы, ученики, до глубокой осени работали в поле: пололи овощи, собирали колоски, копали картошку. А потом нас, 20 прянзерских девчонок, послали учиться в ФЗУ. В это время уже начал работать шосткинский завод, и нас определили в цех № 3, где изготавливали снаряды. Работали по 12 часов, так что за ночь еле отдохнуть успевали. Обедали в столовой, там по талонам выдавали жидкий суп.
– Правда, ещё получали по 700 граммов хлеба или сухарей. Хлеб был плохой, наполовину с травой, а вечером про еду и не вспоминали: валились от усталости.
Из деревни мы пришли в лаптях, в них ходили и на работу, а на ночь ставили сушить к печке. В общежитии жили по несколько человек в комнате, поэтому место для просушки нашей деревенской обувки надо было ещё захватить. По утрам, увязая в сугробах, спешили на работу, и лишь вечером протаптывали тропинки-траншеи, которые за ночь снова заметало снегом. Военные зимы были суровыми! Вот и подумайте, каково нам было в лаптях. Про баню и не мечтали! Если только кто сходит к родственникам или знакомым...…
– Работая на военном заводе, вы понимали, какая ответственность лежит за выпуск продукции?
– Ещё бы! Хоть и работали без отдыха, но знали, что за брак строго спросят. Даже гауптвахта была.
– И всё же был случай, когда по чьей-то ошибке произошла большая беда. Это я про взрыв в 1943 году...
– Страху натерпелись! И я была очевидцем того события. Только начался обед, это было в 12 часов дня, вдруг загремело, дым столбом – и полцеха как не бывало... Сразу паника началась, люди бежали к проходной. Ничего нельзя было понять! А в цехе столько молодых девчат работало!.. Одну из них, Лиду Артамонову, раскопали только через 2 дня, а она беременная была. Но ничего, ребёнок родился нормальным, а вот глаза у неё испортились: стала плохо видеть из-за бельма. Пока расчищали завалы, несколько дней не работали. А потом даже по темноте боялись в туалет выходить: не все завалы расчистили, наверное, ещё мёртвые были под обломками стен.
– А из-за чего всё-таки произошёл взрыв? Потом выяснили?
– Да кто же что выяснит, когда полцеха разрушилось! Наверное, порох взорвался или снаряд... Мастера сразу посадили.
– Из шосткинских руководителей завода помните кого-нибудь?
– Начальник цеха Петренко очень строгий был, спрашивал, как с опытных специалистов. Если что не так – гауптвахта. А мастером участка была женщина. Помню, мы её звали Прожектор.
– Почему?
– Наверное, насквозь видела, ничего от неё не утаишь. Вот и увидела, что работаю хорошо, стараюсь, и когда завод в 1945 году стал возвращаться в Шостку, то меня в числе двадцати других специалистов отправили на Украину. Как я не хотела, плакала, говорила, что не могу бросить своих приёмных родителей, но было дано распоряжение, и я поехала.
– Трудно было жить на чужбине?
– Мало того, что нам приходилось до ночи работать на заводе, нас стали посылать ещё на торфяные разработки. С ног валилась от усталости! Кажется, и не спала совсем. Мы с девчонками написали письмо в Москву, чтобы нас отпустили домой, но пришёл отказ: на военном заводе нужны специалисты. А потом я случайно узнала адрес отца, который ещё до войны уехал в Донбасс, и описала всю свою разнесчастную жизнь. Очень просила его помочь мне вернуться на родину. Через некоторое время меня вызывают: «Климент Ворошилов – ваш родственник? – Нет. – Странно, почему это он за Вас так хлопочет?» Как и что получилось, не знаю, только отпустили меня домой.
На радостях накупила подарков и поехала в родные Прянзерки. Но путь оказался очень длинным: поезда переполнены, купить еду не на что и негде. Девять суток я ехала голодная, иногда жевала жмых подсолнечника. На Украине тоже полуголодные были. Летом воровали лук, свёклу, перебивались, чем придётся. Добралась до Прянзерок как раз на масленицу. В этот день в селе устраивались кулачные бои: одна часть улицы шла на другую. Иду с чемоданом, еле ноги передвигаю, вдруг слышу: «Нюронька приехала!». Это моя приёмная мама увидела меня. Дома сразу стол стала накрывать, блинчиков напекла. Ну я и наелась от души, а потом помирать собралась. Нельзя же было сразу набрасываться на еду! Вот и перегрузила свой организм. Мама побежала к соседям за кислым молоком. К вечеру еле-еле пришла в себя. В общем, дома начала понемногу отъедаться, набираться сил и вышла на работу в поле. Летом по хозяйству забот хватало дотемна, а зимой ходили на «сиделки». Пряли, вышивали... Сначала я ничего этого не умела, но практику освоила быстро, – хитро улыбаясь, говорит Анна Максимовна. – Прялки у меня не было, волокна тоже, вот тогда я и придумала: на палку нацепила картофелину – получилась прялка, между брёвен надёргала пакли – вот и пряжа. Пока практиковалась, дыра между брёвен образовалась, аж на улицу можно было смотреть. Зато научилась! Тогда ведь полотно шло и на одежду, и на полотенца, и на простыни. А уж сколько я за свою жизнь навязала! Кстати, этот дар переняла и дочь Анны Максимовны – Антонина Валентиновна. Она с готовностью разложила на диване разноцветные детские вязаные курточки, тёплые тапочки- носочки. Всё это дело рук мастерицы-самоучки, для которой вязание спицами на пенсии стало занятием для души.
– Анна Максимовна, а женихи-то были в Прянзерках в послевоенное время?
– Замуж, между прочим, я вышла очень скоро. Мои подружки, что уехали в Шостку, нашли свою судьбу на Украине да и остались там. А мой жених жил в Чёрной Пятине. Он пришёл с фронта с тяжёлым ранением, контуженный. На «сиделках» и приглядел меня. Я была так рада, что теперь будут своя семья, дети. Но невесткой я оказалась нежеланной, свекровь меня всю жизнь так и называла – «нищенка прянзерская». Пожили мы, помучились в деревне и уехали в Нижний Ломов. Я снова устроилась на завод и 20 лет отработала в гальваническом цехе. Изнурительный труд! А муж устроился на заводе грузчиком. Сначала на квартире жили, а потом получили свою комнатку. Дочка после школы, не доучившись на маляра, пришла тоже работать сюда, потому что её отец, истерзанный войной и болезнями, умер прямо на дороге. Вот и пришлось дочке возвращаться домой без профессии. Потом от завода она получила двухкомнатную квартиру и меня к себе забрала.
– А своё жильё как вдова участника войны Вы не получили?
– Говорят, не имею права, так как у дочки прописана. Обидно, конечно... Слава Богу, что дочка со мной рядом, заботится обо мне.
Рядом с Анной Максимовной на диване разложены кипы фотографий. Вот она с букетом цветов 9 мая – на площади Ленина, а вот – в парадной колонне участников войны и тружеников тыла, на следующей фотографии Анна Максимовна в окружении своих близких, а рядом – задумавшись, сидит на лавочке у салолейских родников.
– Кто же так талантливо ловит мгновения Вашей жизни?
– Это внук Алёша меня всё фотографирует!
А фотографии, действительно, замечательные. Чувствуется в них душа художника. Талант несомненный! И ещё понимаешь, глядя на эти работы, что уважение к поколению победителей у Алексея воспитано с детства. И не какими-то абстрактными примерами, а жизнью и судьбой бабушки, которая вместе со страной прошла долгий и тяжёлый путь к победе. Именно для неё, для бабушки, Алексей уже подготовил диск с песнями о Великой Отечественной войне. Они, эти ни с чем не сравнимые песни Победы, будут звучать, когда он повезёт её на парад 9 Мая. Поэтому возвращение в редакцию (Алексей вызвался нас подвезти) сопровождалось торжественными, громкими звуками песен «Марш Славянки» и «День Победы». А иначе, наверное, и нельзя их слушать. Только громко: на всю улицу, на всю страну! Потому что это наша Победа, доставшаяся такой высокой ценой. И доля труда Анны Максимовны Лопасовой в ней, несомненно, тоже есть.

Наталья КЛИМЕНКО.