Министерство культуры Пензенской области.
ГБУК «Пензенская областная библиотека им. М. Ю. Лермонтова».
Составитель -Савин Олег Михайлович.

И родом они пензенские...
Очерки о полных кавалерах ордена Славы трех степеней.
Пенза, 2010.

О. Савин.
«Я — Сокол! Я — Сокол!»

    Во Дворце культуры имени Ф.Э. Дзержинского проходили очередные Октябрьские чтения, на этот раз посвященные Великой Отечественной войне. Переполненный зал встал, аплодируя, когда по ковровой дорожке на сцену стали подниматься герои минувших боев. Рядом шли: Герои Советского Союза Алексей Иванович Бородин, Тимофей Максимович Максимов, Александр Михайлович Симанов, полные кавалеры ордена Славы Дмитрий Федорович Барышников, Алексей Иванович Коротков. Плечом к плечу с ними шагал и бывший связист Василий Самсонович Юркин. Три ордена Славы, ордена Боевого и Трудового Красного Знамени, многочисленные медали горели на его пиджаке.
Зал был полон. Рядом с ветеранами войны, старыми солдатами — молодые юношеские лица тех, кто еще никогда не знал воинского строя. Но все одинаково внимательно слушали выступления тех, кто пришел на чтения. А они сидели на сцене, воевавшие на разных фронтах, кто в небе на «ИЛе», кто на земле — связистом или минером, кто— в кавалерии. Говорили о себе, вспоминали о прошлых боях, обращались к молодым — верно служить Родине.
Василий Самсонович не выступал. Просто он не готовился. А говорить перед таким большим залом без подготовки боязно. Это не собрание в своей автоколонне.
Но вот назвали его фамилию. Да, его. Назвал военком.
— За храбрость и мужество, проявленные в минувшей войне, Юркин Василий Самсонович награждается орденом Красной Звезды...
Юркин встал. Он чувствовал себя смущенным, не ждал такого. Военком подошел к нему, прикрепил на правой стороне пиджака награду, обнял и трижды по-русски поцеловал. И зал снова встал, приветствуя героя, награду, которая искала его более двадцати лет.
...Бои начались для Василия Юркина поздно. В военкомате даже речи не вели о его призыве. Пожилой майор улыбался и говорил:
— На войне и без вас народу хватит. Не хватало еще малышей в бой посылать...
Всему виной был маленький рост Василия. Что греха таить, в первые дни службы был он и поводом для улыбок, соленого солдатского розыгрыша.
Ушел на фронт отец — Самсон Евдокимович, оставив семерых детей.
— За старшего будешь, — сказал он Василию, — мать береги.
Шла война, а Василий по-прежнему работал в совхозе «Заря» Пензенского района. Повестка пришла лишь 15 апреля 1943 года.
Василий Самсонович вспоминал, как их, молодых солдат, построили, и командиры подразделений ходили вдоль фронта, подбирая себе «кадры». Кому нужны были артиллеристы и разведчики, кому саперы и сапожники.
Юркин стоял крайним — на левом фланге. Шинель до пят, варежек из рукавов не видно, шапка на уши сползла, сапоги не по размеру, большеватые. Не солдат, а смех один. И командиры, производившие набор в свои части, проходили мимо.
Обидно было Василию. И радость охватила его, когда подошел высокий капитан-грузин. Сейчас решится его судьба. А тот выражал свои чувства чисто по-грузински, вслух:
— Ну что делать? Всех больших солдат разобрали, а мне одни малышки достались.
Он подошел к Юркину, потрогал черные усы, спрятал в них усмешку:
— Ну, что с тобой делать, кацо? Катушка и телефон таскать надо, винтовка, а не игрушка играть.
Начальник связи 117-го стрелкового полка 23-й дивизии капитан Бабудадзе не раз потом ругал себя за язык, но вылетело слово — не поймаешь. Так и прилипло в полку к Юркину — «Что я с малышка делать буду?»
Но звали «малышкой» только на первых порах. Поняли скоро товарищи, что ничем не хуже их воюет худенький, невысокий паренек. И из винтовки метко стреляет, и связь наводит споро — не каждый угонится, и обрыв ликвидирует вовремя.
Полюбили телефониста в полку за скромность, отзывчивость желание и умение всегда и во всем помочь товарищам. Теперь капитан Бабудадзе шутил уже по-другому, говорил:
— Что я без тебя, Юркин, делать бы стал, забери тебя пораньше в саперы или повара?
Нет на войне легких специальностей. Любая тяжела, будь хоть пехотинец ты, или минер, летчик, или танкист. На то она и война. Но связистам бывало все же труднее других. Проходила пехота через леса и болота, поля и степи, а связист тянул связь через минные поля, проволочные заграждения. Да не раз туда-сюда по линии пройдет. Так что, считай, в несколько раз побольше пехоты проходили войска связи.
Освобождал Василий Юркин Полтаву и Сумы, прошел через Смоленщину и Украину. Первые свои награды получил там — медали «За отвагу» и «За боевые заслуги». За бои на территории Гомельской области он был удостоен ордена Славы третьей степени. Участвовал в освобождении Киева. Правда, их часть не проходила через центр города, дрались на окраинах. Но бои и здесь были жестокие.
Форсировали Днепр. Переправлялись ночью — на лодках, под яростным ожесточенным огнем противника. До противоположного берега добрались немногие. Приняла товарищей навечно холодная днепровская вода.
Погиб друг Николай Николаев из Казани. Тоже связист, из одного полка. Не доплыл до берега — на середине вражеский снаряд разбил лодку. Лодку, в которой находился Юркин, также опрокинуло взрывом — пошла ко дну. Шинель сразу намокла. Сапоги гирями потянули вниз. Катушка с проводом, коробка с телефоном, автомат. Днепровская вода кипела от пуль и снарядных осколков. Тяжело плюхались мины. Повисали ракеты. Била артиллерия. Не доплыть...
Но доплыл солдат. Отмель пошла. Не бросил ни автомат, ни телефон, ни катушки с проводом. Нельзя было их бросать. Их дивизия не ушла с плацдарма, месяц удерживала его, пока готовилось наступление. И весь этот месяц рядовой Юркин находился на передовой. Не было случая, чтобы по его вине молчал телефон. Он прокладывал новые линии связи, полз под вражескими пулями и снарядами, когда случался обрыв. Иногда приходилось выходить на линию не один десяток раз. И все это ползком, короткими перебежками, под огнем.
За Днепр отважный связист получил орден Красного Знамени. А за бои на территории Латвии удостоен ордена Славы второй степени.
Участвовал гвардии младший сержант в прорыве вражеской обороны под Варшавой: связь тянул, и в атаки ходил. Форсировал реки — кроме Днепра, были Припять, Висла, Одра, другие известные и безвестные речки. Перебрасывал через них — большие и малые — кабель, где на лодках, где вброд, а где просто вплавь — на бревне. Крутил ручку телефона, продувал трубку — и неслось по проводам: «Я — Сокол! Я — Сокол!»
Были и другие позывные — на первых порах «Мушка» — предложение капитана Бабудадзе, потом «Заря» — название родного совхоза, где работала вся их семья; «Рамзай» — железнодорожная станция, что была неподалеку от них. Позднее узнает, что такой же позывной был у разведчика Рихарда Зорге. Но чаще звучало: «Я — Сокол! Я — Сокол!».
«Сокола» в полку знали. Дорожили своим лучшим связистом не только начальник связи, но сам командир — Герой Советского Союза Федор Иванович Винокуров.
Отлично воевал Юркин. Не раз, когда приходилось трудно, менял телефонный аппарат на автомат, шел в рядах атакующих. Уходил с разведчиками в ночной поиск и приводил оттуда позарез нужного «языка». На танках с десантом шел в атаку.
В Белоруссии, в сорок четвертом, ковырнула его все-таки вражеская пуля. Попала в руку. Хотели отправить в госпиталь — наотрез отказался. Поддержал и командир полка. Как только узнал о ранении связиста, пришел на дивизионный медпункт:
— Вы этого парня не отправляйте, в тыл, здесь лечите. Ему цены нет, хоть и ростом не выдался...
Ушел Юркин с медпункта с первым ранением. Второе было потяжелее — осколки попали в голову, бедро и правую лопатку. С месяц пробыл в госпитале. И опять пришел Ф.И. Винокуров.
— Выздоравливай! Да только, смотри, в свою часть возвращайся! Будем ждать!
Как же мог солдат пойти против таких слов своего командира? Едва затянулись раны, был Юркин уже в дороге: держал путь в свой полк.
Тяжелые бои выдались в Прибалтике. Здесь грязного и пропыленного Юркина опять встретил командир полка. Сказал радостно:
— Жив, Юркин!
— Так точно, товарищ подполковник!
— Сказали мне, что убили тебя. Не поверил. Не мог связист Юркин погибнуть! Мы еще до Берлина с тобой должны дойти.
С боями прошел гвардии младший сержант 117-го стрелкового полка по территории Польши и Германии. Чужие места, знакомые разве только по учебнику географии. Вроде, и леса, и озера, и поля... А все чего-то не хватает. Даже цветы по-другому пахнут. И землю возьмешь в руки — не своя...
Тянул кабель по нерусским просторам связист Юркин, налаживал связь. Слышались слова: «Я — Сокол! Я — Сокол!».
Наступление велось стремительно. Не успеешь навести связь, как слышится команда — «Вперед!». Значит, опять сматывай катушки с проводом, и вперед — догонять передовые взводы...
Сбылись слова командира полка: дошел Василий Юркин до Берлина, остановился на Эльбе. Орден Славы первой степени вручили ему здесь. И стал он в полку первым кавалером высшего солдатского ордена. Номер был небольшим — 511.
Потом Василий Самсонович шутил, что, дескать, за столицы получил все три ордена Славы. Но ведь так оно и есть — за Киев, Варшаву и Берлин удостоен он высоких отличий.
Стояли на Эльбе, в городе Кирице. Здесь в небольшой деревушке, километрах в двух от реки, встречались с союзными войсками. Кому и идти на встречу, как не Юркину, решили в дивизии. Окреп парень, возмужал, и ростом, вроде, повыше стал за два года боев. И наград достаточно.
Разговаривали через переводчика, расспрашивали, кто где воевал. С уважением и почтительностью смотрели американцы на русского солдата, крепкого, загорелого, прошедшего через всю Европу, протянувшего кабель от Днепра до Эльбы.
На встрече познакомился Юркин с американским связистом. Тот тоже тянул связь через Эльбу. А больше ничем не мог похвастаться. Поздновато пришли на помощь союзнички...
После победы Василий Самсонович сразу же вернулся домой, — сказалась контузия после второго ранения. В полку провожали с почестями. Было общее построение, расчехлено боевое знамя. Обнял своего солдата полковник Федоров.
Возвратился на работу в свою «Зарю». Отец был дома, тоже дважды ранен, ходил на костылях — ампутировали левую ногу. По-прежнему плотничал, но здоровье было уже не то.
Семь лет после войны проработал Василий трактористом, потом закончил курсы шоферов, поступил в головную колонну треста «Пензастройтранс».
Позади десятки тысяч километров. Бывал Василий Самсонович в Москве и Ленинграде, Куйбышеве и Саратове, Воронеже и Липецке, Ярославле и Владимире. Десять лет без аварий проработал на одной машине. В колонне знали: если в рейсе Юркин, все будет в порядке. А сколько строительных материалов перевозил он по Пензе! Из них строители возводили «Химмаш» и ВЭМ, цехи компрессорного и дизельного заводов, жилые дома.
...Мы разговаривали с Василием Самсоновичем в редакции. Он только что возвратился из очередного рейса. Крепкое сложение. Крупные рабочие руки, загорелое до черноты лицо.
— С кем из друзей переписываюсь? — переспрашивал он и отвечал: — С Пупченко Евгением Васильевичем. Он радистом был, сейчас в Донбассе живет. В бою выручал не раз, подменял на линии, когда особенно жарко приходилось. Изредка Коля Чуриков пишет. Он — воронежский. Тоже радист, но рота одна. Мы вместе с ним и с американцами встречались...
— А орден Трудового Красного Знамени когда получили?
— Да совсем недавно — в августе шестьдесят шестого. У нас в колонне не я один награжден. И Гришин, начальник эксплуатации, получил награду, и Мокшанцев, и медик Гаврилов...
Не сказал тогда, при встрече, Василий Самсонович, что он — ударник коммунистического труда, за безупречную работу его имя занесено в Книгу почета предприятия, что не раз получал он Почетные грамоты, благодарности и премии, больше говорил о своих товарищах:
— У нас в колонне немало фронтовиков. Василий Птицын мне ровесник. Петр Михайлович Буднев и на фронте шофером был. Константин Анисимов тоже машину водил в те годы...
На славу трудился и бывший связист. Несколько лет водил «Самсоныч» (так дружески, ласково звали его товарищи-шоферы) без ремонта могучий «Урал-855». Больше ста тысяч прошел, а машина, как новая, ремонта не требовала.
И еще одна встреча была у меня с кавалером ордена Славы — в кинотеатре «Родина». Перед началом сеанса показывали киножурнал «Советский воин», выпущенный Центральной студией документальных фильмов. С экрана в зал глянуло простое открытое лицо шофера Василия Юркина. Собравшиеся видели, как военком вручает ему орден Красной Звезды, как стоя аплодирует зал Дворца культуры мужественному связисту. Как ведет Василий Юркин на стройку свой «Урал», разговаривает с друзьями. И зал тоже аплодировал своему земляку.
* * *
В.С. Юркин редко выступал в печати с рассказом о минувших боях. Но 8 мая 1985 года «Пензенская правда» поместила его поздравление землякам с 40-летием Великой Победы, и в нем Василий Самсонович поведал об одном фронтовом эпизоде:
«Когда окончилась война, мне шел 21-й год, — делился с читателем бывший сержант, — но я чувствовал себя гораздо старше. Недаром бывалых, обстрелянных бойцов, независимо от их возраста, называли в войсках ветеранами, «стариками». В пекле боев быстро мужали солдаты. Помню, как в октябре сорок третьего на Днепре севернее Канева отбивали мы яростные атаки противника. Я тянул связь с командного пункта полка в батальон. По-пластунски полз навстречу разрывам снарядов. Немецкие танки били по нашим траншеям. Что может сделать человек против стальной громады! Оказывается, многое. Гранатами, бутылками с горючей смесью поджигали мы фашистские танки. Спасибо и артиллерии. Заградительный огонь ее внес смятение в ряды противника. Плацдарм мы удержали. За этот бой представили меня к ордену Красного Знамени. Как отличившегося, решили сфотографировать. Посмотрел фотограф на мой вид и развел руками: от моей гимнастерки один ворот остался. Пока я ползал с катушкой кабеля по каменистому днепровскому берегу, вконец оборвался. Старшина смеется: «Счастливый ты, Юркин! В таком пекле уцелел. А гимнастерку мы тебе мигом заменим…»
28 июля 2000 года газета «Наша Пенза» опубликовала письмо, которое прислали в редакцию дочери В.С. Юркина (он скончался 18 июля и был похоронен на Аллее Славы Ново-Западного кладбища). Большое участие в проводах его в последний путь, — писали вдова и дочери, — принял мэр Пензы А. С. Калашников. Он очень помог нашей семье, помог в трудную минуту, взяв на себя организацию похорон».

---

---

    ЮРКИН Василий Самсонович, род. 17.12.1924 в с. Дубровка-на-Узе Шемышейского р-на Пензенской обл. в семье крестьянина. Мордвин. Член КПСС с 1966. Окончил 7 классов. Работал трактористом в совхозе. В Кр. Армии с апр. 1943. В боях Вел. Отеч. войны с авг. 1943. Телефонист 117-го стр. полка (23-я стр. див., 61-я армия, 2-й Белорус. фронт) ефрейтор Ю. 12.4.44 в бою на р. Ствига, 12-14 км юго-вост. г Туров Гомельской обл. (Белоруссия), под огнем устранил ок. 30 порывов на линиях связи, из личн. оружия поразил неск. солдат пр-ка. 25.4.44 нагр. орд. Славы 3 ст. 24.10.44 в бою в р-не хут. Лачи (3 км сев.-зап. нас. пункта Вайнёде, Латвия) мл. сержант Ю. (тот же боев. состав, 1-й Прибалт. фронт) под огнем исправил 27 повреждений на линиях связи. Был ранен, но поля боя не покинул и продолжал выполнять боев. задачу. 29.11.44 нагр. орд. Славы 2 ст. 14.01.45 в бою за нас. пункт Дембно-Воля (41 км юж. г. Варшава, Польша) нач-к направления связи тех же полка, див., армии (1-й Белорус. фронт) Ю. под огнем устранил 19 нарушений связи. Был ранен, но остался в строю и способствовал оперативному управлению боев. действиями подразделений. 24.3.45 нагр. орд. Славы 1 ст.
В 1945 демобилизован. Жил в г. Пенза. Работал шофером. Нагр. орд. Красного Знамени, Отечественной войны 1 ст., Красной Звезды, медалями. Участник Парада Победы 1995.
Лит.:
- Плесцов К.М. Военные связисты. М., 1958. С. 129;
- И родом они пензенские. Саратов-Пенза, 1968. С. 241-246.