Фронтовые письма бековчанина Ивана Широкова

     

Несколько лет назад мне в руки попали письма с войны – пожелтевшие солдатские треугольники семья Широковых сохранила их как память о близких, сгинувших в кровавой  мясорубке.

Ольга СОКОВА

До конца дней своих Анна Васильевна, дожившая почти до девяноста годов, перебирала эти листочки, вчитываясь в полустертые слова, хотя не было в том никакой необходимости. Письма от мужа и сына она знала наизусть.

Любовь бывает разная. Страстная, обжигающая. Умиротворенная, нежная, как ласковое солнышко. За Ивана Анну сосватали. Стерпится-слюбится. Но, вопреки молве, дрогнули у молодых сердца, и заполыхал в них алой  рябиной костер. И от этого костра полетели искры – родила Аннушка мужу двух дочерей и троих сыновей. Получилось как в присказке – семеро по лавкам.

Не говорил жене о любви Иван Алексеевич, скуп он был на слова, но забота, которой глава семьи окружил семью, говорила о многом.

В 1940-ом Анна Васильевна, смущаясь, призналась мужу, что ждет ребенка. Тот только крякнул. Уже ходил на свидания их старший – Алексей, и юношеский пушок пробивался над губой у среднего – Василия. Новорожденного назвали Володей. И не было предела материнской радости и отцовской гордости. Все шло своим чередом. Но в сорок первом грянула война.

Комбайнеру Широкову вручили повестку из военкомата после уборочной сорок второго. Придя с работы, он сказал обычным, будничным голосом, чтобы жена собрала ему в дорогу паек. И его Нюре словно подрезали крылья. Она то бестолково металась по дому, то тихо сидела в уголке, обняв младших. «Не навсегда, чай, расстаемся, мать, - пытался приободрить ее Иван Алексеевич. – Скоро вернусь. Кто же без нас, мужиков, пахать да сеять будет?»

Прощаясь, он ненадолго прижал к себе жену и слегка коснулся обветренными осенними ветрами уголков соленых губ Аннушки, тихо шепнул: «Жди!»

И она ждала. Всю войну ждала. И после Победы ждала. А похоронки, полученные на мужа и сына, убрала подальше с глаз. Когда же сердце сжимала стальными когтями тоска, доставала заветные треугольнички.

25 февраля 1942 года

Здравствуйте, милая и дорогая Нюра и дети Леня, Вася, Надя, Лида, Вова. Целую вас крепко-крепко… Нам выдали обмундирование. Одежду, в которой уехал из дома, - меховую фуфайку, брюки и вязанную рубаху пришлось бросить. Валенки жалко, вам бы они пригодились.

… Наверное, скоро отправят на фронт. Нас, почти всех бековских, назначили во взвод ручных пулеметчиков.

17 августа 1942 года

Здравствуй, Нюра. Я нахожусь в Казани, в госпитале. Раны еще не зажили, но думаю, скоро выпишут.

… Нюра, ты лишней заботой себя не обременяй, делай, как тебе лучше…

… Милая Нюра! Вот как соберу, так вышлю тебе рублей двести. Мне они здесь не нужны, а вам будет хоть маленькая, но помощь.

… Нюра, я извиняюсь перед тобой, что здесь, в госпитале, набаловался курить. Но это от того, что иной раз найдет такая тоска, возьмешь и закуришь…

… Милая, я помню тебя такой, как уходил на фронт. Не плачь, слезами не поможешь, только себя будешь изнурять. Ты для меня такая дорогая в жизни… За тем до свидания, крепко жму тебя к своему сердцу.

25 октября 1942 года

… Очень рад, что обменяли корову. Все-таки будете с молоком. Может быть, когда-нибудь кончится эта проклятая бойня людей, и я обниму вас, родные мои…

4 декабря 1942 года

… Получил от тебя посылку. Зачем отрываете от себя? У меня все есть… Дорогая Нюра, ты пишешь, что ребята ждут меня домой. Да и сам я был бы рад до безумия, но сейчас не время…

20 декабря 1942 года

… Находимся в дороге. Писать нельзя…

7 января 1943 года

… Сегодня отправляемся на передовую. Какова будет моя дальнейшая судьба, не известно. Пиши мне по старому адресу…

13 января 1943 года

… Нюра, я жив и здоров. Готовимся к бою…

6 февраля 1943 года

… Был в боях, пока цел. Трудно. Целый месяц живем на холоде, в палатках.

Март 1943 года

… Нахожусь в той же части, где и был. Со льда нас перевели на берег, но потом опять на лед… Соскучился. Все бы отдал, чтобы к вам. Очень часто вижу тебя во сне.

10 марта 1943 года

... Сообщаю, что я жив и здоров. Погода здесь стоит неумеренная: то сильные ветра подуют, то оттепель, то мороз. Но это ничего, жить не мешает. Пишите мне чаще, скучаю…

13 апреля 1943 года

… Я знаю, что тебе, Нюра, тяжело без нас. Думал, хоть Вася дома останется. Этот проклятый Гитлер, немец, разбил всю нашу жизнь, нарушил спокойствие людей. Не плачь, у тебя на руках дети, которых нужно довести до дела. Крепко тебя целую.

3 июля 1943 года

… Нам прибавили  паек. Можно ожидать, что войне скоро конец. У красноармейцев настроение приподнятое…

3 августа 1943 года

… Нахожусь пока в резерве. Готовимся выступать. Прошу вас не волноваться. Наше дело такое, военное… Если что, сбереги детей, выведи их в люди.

17 августа 1943 года

… Были в боях три дня. Я ранен, но легко. Задета поясница. Лежу в госпитале в Ленинграде.

9 сентября 1943 года

… Раны мои стали заживать.

7 октября 1943 года

… Все еще в госпитале. Душа летит домой.

17 октября 1943 года

… Я опять в своей части. Мы выступаем, поэтому сдать это письмо мне не придется. Целую тебя и детей…

Корявые строчки, зачастую написанные огрызком карандаша. Простые, наивные, искренние. Если бы солдат Иван Широков знал тогда, что по таким фронтовым треугольникам будет писаться история, то был бы чуточку красноречивее. Но он не думал о том, что будет много лет спустя. Письма были той ниточкой, которая связывала его с домом и женщиной, чьих слез он не простил бы врагу никогда.

Иван Алексеевич Широков погиб при прорыве блокады Ленинграда. Его Аннушка выполнила завет мужа – детей подняла одна. Замуж она больше не вышла, считая, что добра от добра не ищут. И в памяти ее он навсегда остался молодым.

"Бековский вестник" 06.05.2011   сайт  http://vestibek.ru/news-3-360.html